День российско-норвежского сотрудничества состоялся 3 марта в ФИЦ «КарНЦ РАН» в Петрозаводске. Программные мероприятия включали торжественное открытие уникальной выставки «Полярная Ночь. Жизнь и Свет в темноте ночи» (Полярный музей Университета Тромсе — Арктического университета Норвегии) и семинар «Современные экологические проблемы Мирового океана: пластик в океане».  Карельский научный центр РАН г. Петрозаводск ул. Пушкинская д.11, зал экологического музея Будни: 11-00 - 18-00, суббота: 12-00 - 15-00.  Вход свободный. Выставка инсталлирована в пространстве экологического музея КарНЦ РАН и позволяет увидеть, что происходит и кто живет в глубинах моря, когда арктическая полярная ночь покрывает все темнотой.  Норвежские ученые из Университета Тромсе — Арктического университета Норвегии, Норвежского университета науки и технологии, Университетского центра на Свальбарде (архипелаг Шпицберген) и Акваплан-нива, в сотрудничестве с учеными из СПбГУ и Института биологии КарНЦ РАН провели комплексные исследования, в которых обнаружили, что жизнь в море бурлит и в темноте полярной ночи, одном из самых малоизученных периодов функционирования экосистемы высоких широт по сравнению с полярным летом. Выставка основана на результатах исследований, выполняемых с 2014 года в зимних экспедициях в акватории архипелага Шпицберген в рамках проекта «Mare incognitum – экологические процессы во время полярной ночи» (международная программа под руководством Норвегии).  Открытие выставки состоялось в необычных условиях – максимально приближенных к условиям полярной ночи в морской толще Арктики – полное затемнение выставочного пространства, приглушенное освещение по периметру зала, подсветка надписей имитирует явление биолюминесценции, а также лунного света; кроме того, в зале царила таинственная тишина. По задумке, такие условия выставки позволяют посетителям имитировать «погружение» в темноту водной толщи и на период визита представить себя обитателем моря, живущем в полярную ночь. Осмотр выставки, фото- и видеоматериала проходит только от света фонарика или освещенного экрана смартфона, что позволяет более сфокусировано ознакомиться с экспонатами коллекции. Также гости мероприятия ознакомились с 30-ю фотоматериалами, которые сопровождаются описаниями в научно-популярной форме, объединенных в группы – «Полярные исследования», затрагивающие такие темы, как изменение климата в Арктике, использование робототехники и сенсоров в подводных исследованиях.  «В темноте ночи» – научно-популярный рассказ о полярной ночи в районе архипелага Шпицберген, записи Ф. Нансена о поляной ночи, группа «Свет в темноте ночи» рассказывает о таких явлениях, как «эффект молочного моря», миграции животных в толще воды, группа «Луна – солнце полярной ночи» демонстрирует совершенно новые результаты о воздействии лунного света на морских животных и влияние на функционирование морской экосистемы Арктики в период полярной ночи, «отклик» экосистемы на «лунный день» и «лунную ночь», «Ночная жизнь» — серия уникальных съемок различных гидробионтов (представители фито- и зоопланктона, рыбы) и представление новых сведений о их жизни в полярную ночь и последующие периоды года.  Выставка адаптирована для гостей разного возраста и нацелена на популяризацию научного знания, а также стремление продемонстрировать значимость международного сотрудничества в проведении фундаментальных и поисковых исследований в Арктике.  На площадке мероприятия будут работать молодые ученые (доктора и кандидаты наук) сотрудники ИБ КарНЦ РАН, участвовавшие в реализации проекта и проведении исследований в полярную ночь в Арктике. Их участие позволит ответить на возникающие вопросы гостей профессионально и при этом в научно-популярной форме.  Экспозиция открыта для посетителей с 3 марта по 3 апреля 2020 года, при себе нужно иметь лишь хорошее настроение, быть (или стать вновь) любознательным и даже любопытным!  После офицальной части гости приняли участие в семинаре «Современные экологические проблемы Мирового океана: пластик в океане» в конференц-зале КарНЦ. В холле была развернута передвижная выставка «Пластик в море. Источники, последствия, решения» (Генеральное консульство Норвегии в СПб).  В семинаре приняли участие не только научные сотрудники и специалисты КарНЦ РАН, ПетрГУ, а также студенты и школьники старших классов, экоактивисты и представители общественных организаций.  С докладом «Чистый океан для всех» выступил Генеральный консул Норвегии в Санкт-Петербурге Господин Даг Малмер Халворсен, в котором рассказал о программах и важности сокращения использования пластика. Сотрудники КарНЦ РАН представили результаты исследований и реализующиеся международные проекты приграничного сотрудничества «Устойчивость под давлением: способность окружающей среды объектов природного и культурного наследия противостоять высокой рекреационной нагрузке («SUPER»)». Также был представлен доклад о распространении микропластика и ассоциированных с ним тяжелых металлов на примере Онежского озера, проект РНФ (руководитель – кандидат технических наук М. Зобков).  Директор по исследованиям лаборатории молекулярной экологии департамента экосистем в Баренц-регионе Сурре Хагген познакомил участников семинара с работой Института биоэкономических исследований (NIBIO), осветив ключевые направления исследований института и используемые современные научно-технологические и методические подходы.  В конце семинара состоялось подписание Меморандума о взаимопонимании между ФИЦ «КарНЦ РАН» и Норвежским институтом биоэкономических исследований (NIBIO), в котором обозначены основные пункты сотрудничества в области экологии, молекулярной экологии, генетики, биоразнообразия и охраны природы. Также ученые будут сотрудничать по вопросам геномики и биоинформатики ключевых организмов, заниматься проблемами, связанными с изменением климата, антропогенными нарушениями и многими другими.  

Беседа с директором Института проблем экологии и эволюции им. А.Н.Северцова Российской академии наук, академиком РАН Вячеславом Владимировичем Рожновым – о том, как более полувека назад в названии института появилось не слишком популярное тогда слово «Экология», какие редкие и исчезающие виды удалось сохранить или возродить, есть ли в природе лишние виды и как нужно вести себя обычному человеку, чтобы не навредить ни себе, ни природе. – Вячеслав Владимирович, мы находимся в легендарном институте, которому недавно исполнилось 85 лет. С чего все начиналось? – Начиналось все с Лаборатории эволюционной морфологии, которую создал академик Алексей Николаевич Северцов. Он создал такую лабораторию, для того чтобы изучать эволюционные морфологические процессы. Это было новое направление в деятельности академии наук. А потом на базе этой лаборатории в 1934 году был создан институт. Тогда Академия наук переезжала из Ленинграда в Москву и в столице срочно искали подходящее место для всех академических институтов. Для биологических институтов (они были объединены в Биологическую Ассоциацию, БАС – прообраз нынешнего ОБН РАН) нашли вот это здание, где мы находимся сейчас. Это конструктивизм, популярный в те годы. Но это здание строилось не для Академии наук, а для Научно-исследовательского текстильного института – НИТИ. В то время эта промышленность развивалась очень активно, и естественно, нужно было научное обеспечение этой деятельности. Здесь были также построены здания в том же стиле для института нефти, института торфа, то есть решались задачи, которые требовала молодая советская страна. А при переезде в 1934 году решили, что в это здание можно переселить все институты БАС. – Неужели все? – Да, сюда переехали институты палеозоологический вместе с музеем, физиологии, биохимии и так далее. Одновременно проходила реорганизация институтов, которые сюда переезжали. И на основе академической лаборатории, созданной Алексеем Николаевичем Северцовым, решили создать крупный институт. К этой лаборатории присоединили палеозоологический институт вместе с музеем, еще ряд лабораторий. Получился Институт эволюции животных АН СССР. Так его назвали. Он начал развиваться, не раз менял названия. А в 1936 году получил имя своего основателя – А.Н. Северцова. – Когда в названии института появилось слово «экология»? – В работе слово «экология» появилось довольно рано, поскольку в 1939 году к институту была присоединена биостанция на Глубоком озере. Это одна из старейших гидробиологических биостанций. Именно там начались исследования не только морфологии, но и экологии в связи с ее влиянием на морфологические изменения. Но основная деятельность по изучению экологии началась после того, как Владимир Евгеньевич Соколов, который в 1967 году стал директором, прибавил к старому названию – Институт эволюционной морфологии – слова «и экологии животных» – ИЭМЭЖ АН СССР. Он же дал нашему институту и нынешнее название – Институт проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова Российской академии наук. С тех пор мы так и называемся. – То есть, вы озаботились проблемой экологии значительно раньше, чем всё общество? – В обществе сейчас, к счастью, начинают понимать, что экология чрезвычайно важна, хотя по-прежнему мало кто понимает её истинное значение. Сейчас слово «экология» используется совсем в другом контексте. Плохая экология, хорошая экология – это все равно, что говорить «плохая математика, плохая физика или хорошая химия». Экология – это наука. Но сами-то ученые прекрасно понимали место экологии. И в 30-х годах прошлого века сын основателя нашего института академика Северцова, Сергей Алексеевич, фактически стал родоначальником эволюционной экологии. В этом году мы, кстати, предполагаем провести специальную конференцию, посвященную этому направлению. – Если бы вас попросили назвать основные направления научной деятельности института, которые удалось продвинуть за эти годы, что бы вы назвали в первую очередь? – У нас основных направлений в уставе написано порядка восьми-девяти. Это и та самая эволюционная морфология, ради которой был создан институт, которая и сейчас развивается. Это и общая экология, причем экология в контексте взаимоотношений животных со средой и самих животных друг с другом. Это и паразитология, которая у нас появилась, когда был ликвидирован институт паразитологии и нам пришлось включить его в состав нашего института. Сохранить это направление удалось благодаря академику Дмитрию Сергеевичу Павлову, который тогда был директором нашего института. Я считаю, что он сделал важный шаг в этом отношении, взяв институт паразитологии целиком. Еще одно направление, которое тоже имеет большое значение для нас, – это тропическое материаловедение, где мы изучаем биоповреждения и роль биологических процессов в коррозии самых различных материалов. Оказалось, что биологические процессы, пленки, появляющиеся на материалах, в значительной степени изменяют физико-химические процессы, которые идут при коррозии. Отдельное направление – изучение поведения животных. Большое значение мы уделяем биоразнообразию – это и систематика, и биогеография и распространение животных, и взаимоотношения между ними. – Я подписана на институтскую страницу в социальных сетях и регулярно читаю оптимистические новости о том, что удалось какой-то редкий вид защитить, возродить, вернуть к жизни. Много ли таких примеров? – Работы по редким видам для нас стали одними из основных направлений деятельности. Связано это с тем, что наш институт – крупнейший институт экологической направленности в стране. Естественно, его привлекают к деятельности Минприроды России, которое отвечает за все эти редкие виды. Многие наши сотрудники участвуют в подготовке Красной книги, изучают особенности биологии редких видов. Что касается меня лично, то я занимаюсь направлением, которое называется поведенческая экология. Нас целая лаборатория, которой я руковожу. Она выросла из лаборатории Владимира Евгеньевича Соколова. Соколов – мой учитель, который очень много занимался и поведением, и сохранением редких видов. Около десяти лет назад у нас начались проекты по редким видам – и по амурскому тигру, и по дальневосточному леопарду, и по снежному барсу, и по белому медведю, и по китообразным. Сейчас мы работаем белухе, хотя это не редкий вид, но это – индикатор состояния арктических экосистем. Мы начали изучать биологию этих видов. Если говорить о крупных кошках, то эти виды уничтожались в свое время полностью, потому что считали, что это конкуренты охотников, уничтожающие охотничью фауну. – И какой «эффект бабочки» нас ждал в результате уничтожения этого вида? – Если ломается структура экосистемы, которая выполняет вполне определенные функции, то и функции эти нарушаются, появляются инвазивные виды, которые выполняют абсолютно другую роль, несвойственную этим экосистемам. Начинается разрушение этой экосистемы и ее функций. А одна из главных функций экосистемы – жизнеобеспечивающая. – Вячеслав Владимирович, так что, нет в природе лишних видов? – Ни одного. – А тараканы? – И тараканы нужны: они на кухне пожирают то, что хозяйки не успевают убрать. На самом деле нет лишних видов в природе. И тараканы при жизни в помещениях стали синантропами, они тоже выполняют свои функции. Просто мы к ним относимся как к вредителям, которые мешают нам жить. А они выполняют вполне определенную функцию. – А моль? – В природе идут определенные процессы. Что-то должно возникать, расти, потом умирает и должно быть утилизировано. – Но ведь моль утилизирует не только то, что нам уже не нужно. – Да, это так, но, тем не менее, это утилизатор того биологического материала, который, с точки зрения моли, должен быть утилизирован. Так же, как тараканы. Поэтому и эти виды нужны в природе. А если вернуться к нашим крупным хищникам, например амурскому тигру, то и они выполняли определенную роль: среди копытных, например, они, в первую очередь, добывали тех животных, которые ослаблены и нежизнеспособны. Это некоторый отбор на выживание, что стимулировало сохраняться популяции. –Удалось ли возродить этот вид? – Да, в частности в Еврейской автономной области, в Амурской области этот хищник был лет 70 назад полностью уничтожен. Когда мы начали изучать амурского тигра, нам стали попадаться погибающие тигрята, у которых браконьеры застрелили мать. Мы придумали построить для них специальный питомник и выращивать таким образом, чтобы можно было вернуть их обратно в природу. При поддержке Русского географического общества мы такой питомник построили, отработали технологию подготовки этих животных к жизни в дикой природе, технологию выпуска, разработали систему мониторинга за выпущенными животными. Благодаря этому нам удалось восстановить группировку животных в этих местах. Сейчас она составляет порядка 20 особей. Мы выпустили шесть животных – трех самок, трех самцов. Выпущенные тигрицы уже приносят потомство, не возникает конфликтных ситуаций между выпущенными тиграми и человеком, с домашним скотом. Животные поедают естественный для них корм – кабанов, косуль, оленей, мы это отслеживаем. Таким образом, наша технология показала свою эффективность. Самки принесли уже по несколько выводков, что нас очень радует. Технология востребована и в других регионах. В частности, китайские коллеги обратились к нам с просьбой совместно восстанавливать тигра на их территории. На Кавказе, где был полностью уничтожен кавказский барс, мы ведем аналогичные работы. Активно эта деятельность началась в 2008 году, когда была создана Постоянно действующая экспедиция Российской академии наук по изучению животных Красной книги Российской Федерации и других особо важных животных фауны России. Сейчас мы изучаем также популяции лесного северного оленя, который находится в очень незавидном положении. Идет восстановление зубра. Мы изучаем и морских млекопитающих. – Знаю, что по этому вопросу возникали проблемы с крупными нефте- и газодобывающими компаниями, которым они мешают прокладывать свои газопроводы. Удается сейчас договориться с крупными предпринимателями, для которых это большой бизнес? – Эта проблема существует. Например, не так давно существовала проблема между судоходными компаниями и тюленем, ведь многие тюлени размножаются на льду. И когда пароход следует мимо того места, где размножаются тюлени, он колет лед, и в результате тюленята попадают в воду, когда они еще к этому не готовы. Они гибнут. Реально так было. Но, к счастью, сейчас многие компании, будь то судоходные, газодобывающие или нефтедобывающие компании, понимают свою ответственность. Имидж компании сейчас – это не только производство продукта, который они добывают, но в том числе и то, как они относятся к сохранению природы, из которой они это добывают. Они очень активно способствуют изучению той самой живой природы, особенно редких видов, поскольку они наиболее уязвимы. Они стали вкладывать деньги в то, чтобы ученые их изучали. В частности, в прошлом году они поддержали проект по изучению нарвала, который живет в очень высоких северных широтах. У нас была специальная экспедиция в те края. – А кто конкретно её профинансировал? – «Газпром-нефть». Они очень активно поддержали этот проект, и сейчас он продолжается. Каспийский тюлень, например, тоже нуждается в помощи, численность его падает. Сейчас вообще ситуация катастрофическая: льда становится всё меньше, а они размножаться должны, они вылезают на те крохи льда, которые ещё существуют, и это тоже проблема. – И что делать в этой ситуации? – Вот это вопрос. Мы с Казахстаном заключили соглашение и вместе с ними изучаем каспийского тюленя на российской и казахстанской акватории в северной части Каспия. Трудно приходится и байкальскому тюленю, и белому медведю. – Какие же проблемы у белого медведя? – Белый медведь – это обитатель льдов. С кромки льда он добывает нерпу, тюленя, которыми питается. Самки приносят медвежат в снежных берлогах на берегу, а когда медведица с медвежатами выходит из берлоги, лед уже начинает уходить от берега и самки с медвежатами не успевают уйти вместе со льдом. В результате они остаются на берегу. А на берегу непонятно, что им есть. Мы эти вопросы сейчас специально изучаем, в том числе, при поддержке РФФИ. Каким образом медведь адаптируется к жизни на кромке льда, на побережье. – И каким же? – Медведь всеяден. Конечно, он специализирован на морских млекопитающих. Иногда рыбу добывает. Но в основном его добыча – тюлень. Тем не менее, на берегу он поедает и выбросы водорослей, и вообще всё, что выбрасывается из моря. Он поедает и павших оленей, начинает кормиться леммингами, которые в тундре живут. Он заходит на птичий базар и разоряет его. Есть хочется, никуда не денешься. – А самцы успевают уйти? – Да, но у них тоже возникают проблемы. Оптимальные места обитания тюленей связаны с глубинами, где находится наибольшее количество ресурсов, которыми они питаются. А поскольку лед отходит дальше, глубина становится все больше, проблема возникает и для тюленей, которые там обитают. А тюлень – это корм для медведей. Тем не менее, наши экспертные оценки численности медведей говорят о том, что численность медведей пока не меняется. Они как-то выживают, адаптируясь к существующим условиям. Но нужны более точные данные. Мы начали применять инструментальные методы для учета арктических животных, в том числе медведей. Начали с Чукотки, и надеемся, что эта работа будет продолжена. – Вячеслав Владимирович, вы стали лауреатом Демидовской за выдающийся вклад в изучение и сохранение многих видов животных, обитающих на нашей планете. Что для вас значит эта премия? – Демидовская премия – это самая крупная неправительственная награда для ученых. Это премия, лауреаты которой выбираются самими учеными. И, безусловно, для меня это главная радость, связанная не только с тем, что мне лично ее присудили, но и с тем, что таким образом оценен труд нашего института и многих моих коллег. Кроме того, мой учитель Владимир Евгеньевич Соколов, академик, который руководил институтом долгие годы и создал современный облик института, был первым среди общих биологов, который получил такую премию. Мне радостно и почетно, что и я получил такую премию. Для меня это означает некую преемственность. А вообще эту премию среди общих биологов получили четыре человека. Первый был Владимир Евгеньевич Соколов, вторым был Владимир Николаевич Большаков, который и выдвинул меня на эту премию. Кстати, важно то, что Владимир Николаевич Большаков был вторым президентом Териологического общества, которое создал Владимир Евгеньевич Соколов, а я – третий президент этого общества. Это тоже преемственность и большая радость. Ну, а четвертый человек – это Юрий Николаевич Журавлев, в прошлом директор Биолого-почвенного института Дальневосточного отделения. Да и вообще рядом с теми учеными, которые были лауреатами Демидовской премии, – а это Менделеев, и Крузенштерн, и Врангель, и Прохоров, и многие другие, – стоять почетно и волнительно, и чувствуешь большую ответственность за свою работу. – Вячеслав Владимирович, вы преподаете в своей альма-матер, которую когда-то заканчивали. Почему именно так, почему, например, не в МГУ? – Я окончил Тимирязевку, сельскохозяйственную академию, зоотехнический факультет, там была и есть замечательная кафедра зоологии. Когда я учился, ее возглавлял профессор Борис Александрович Кузнецов, мой учитель в Тимирязевской академии. Кроме всего прочего, Борис Александрович Кузнецов учитель еще и Владимира Евгеньевича Соколова, то есть я являюсь учеником одновременно двух выдающихся людей, которые тоже связаны отношениями ученика и учителя. Многие аспекты моей работы до сих пор связаны с использованием тех знаний, которые я получил в плане содержания, разведения животных, они очень пригодились в моей научной работе. В 2000-х годах очень серьезный кризис возник в смысле присутствия молодых ученых в академических институтах, волей-неволей мы начали задумываться, что с этим делать. А в эти самые годы на кафедре зоологии в Тимирязевской академии начался набор в новые группы. Тогда это называлось биологи-охотоведы. И были востребованы специальности, которые необходимы для них. А для них, в том числе, были востребованы такие специальности, как поведенческая экология – направление, которое является, на мой взгляд, основной и для использования животного мира, и для его сохранения. И, поскольку у меня лаборатория поведенческой экологии, мой коллега, заведующий кафедрой, пригласил меня туда, чтобы такой курс создать и читать его будущим специалистам. – Они вас радуют, будущие специалисты? – Должен сказать, что в результате такой работы наш институт пополнился молодыми выходцами из Тимирязевской академии, из ветеринарной академии, из педагогического университета, и они активно работают у нас в институте, причем в разных лабораториях. Например, у нас есть лаборатория физиологии сенсорных систем морских млекопитающих. И там есть выпускница той самой группы Женя Сысуева, которая еще со студенческих лет пришла в эту лабораторию, она фанат изучения морских млекопитающих, и сейчас продолжает заниматься этими проблемами с большим энтузиазмом. Защитила кандидатскую диссертацию. Поэтому многие ребята меня очень радуют. – У вас на стене висит фотография с Путиным и Шойгу. У обоих очень заинтересованный вид. Это вы рассказываете им об экологии животных? – Это фото как раз 2008-го года, почти через год после того, как по инициативе Путина у нас встал вопрос об организации проекта по сохранению какого-нибудь редкого вида. Для того чтобы привлечь внимание к этой проблеме, Владимир Владимирович вызвал нас, специалистов, и спросил, с чего начать. – И с чего же? – Мы совместно решили, что правильно было бы начать с амурского тигра. Так у нас начался проект по амурскому тигру, была создана Постоянно действующая академическая экспедиция. Он выделил нам большие деньги, чтобы мы изучали этот вид на самом современном уровне. Для такой работы нужны спутниковые передатчики, молекулярно-генетические методы – понятно, что это очень дорогие вещи. А ведь мы для редких видов должны использовать и так называемые неинвазивные, и инструментальные методы. Те же фотоловушки в те времена стоили дорого. И вот были выделены деньги для того, чтобы мы использовали все эти современные методы, которые использовались в мире. Мы поехали на Дальний Восток, сформировали команду, которая продолжает и сейчас существовать и работать. Она расширилась, поскольку и молодые сотрудники туда влились, расширился спектр видов, с которым мы работаем. Но когда всё начиналось, это было несколько человек. А через год Путин приехал к нам в Уссурийский заповедник, чтобы увидеть, как мы работаем, и вот эта вот картинка как раз иллюстрирует момент, когда мы поймали тигра, обездвижили его, стоим над ним и рассказываем Путину и Шойгу о своей работе. А они внимательно слушают и задают вопросы. Сергей Кужугетович тогда был министром по чрезвычайным ситуациями, и его ведомство очень активно нам помогало. – А это обездвиживание животному никак не вредит? – Нет, это его усыпляет на некоторое время. Поспал и ушел. Хотя случились всякие казусы. – Когда он начинает просыпаться? – Да, но это был первый наш опыт. Мы научились всех животных, с которыми мы работаем, не только обездвиживать, но и поддерживать в нормальном физиологическом состоянии, чтобы они спали столько, сколько нам нужно. – Но в данном случае никто не пострадал, ни животные, ни люди? – Ни в данном случае, ни в каких-то других случаях у нас никто никогда не пострадал, ни люди, ни животные. Вообще у нас нет ни одного случая, чтобы хоть какое-то животное пострадало в результате нашей работы. – Вячеслав Владимирович, как должен вести себя в повседневной жизни человек, не имеющий отношения к вашему институту, не специалист, чтобы его поведение было экологичным? – Это на самом деле очень серьезный вопрос. И этот вопрос, на мой взгляд, связан главным образом с воспитанием. Просто так выйти на улицу и сказать: «Не бросай окурок» – это бесполезно. Это воспитание и в смысле знания биологии, и в смысле культуры поведения, потому что, к сожалению, был период, который, на мой взгляд, продолжается, когда биологии уделяли и уделяют очень мало внимания. А ведь эти вещи должны в школе как можно больше преподаваться. Человек – существо биологическое. Он должен знать свое место в природе, и то, какие связи существуют в природе между разными животными и растениями, знать структуру экосистем, связи, которые существуют в этих системах. Он должен понимать, что нарушение этих связей приведет к тому, что всем нам станет хуже. И это серьезный процесс культурного воспитания и эколого-просветительской работы. – Давайте представим себе человека, которого не воспитали в школе, но он, тем не менее, хочет вести себя правильно. Что ему надо делать, а чего не надо? – В первую очередь не надо бросать мусор в природу. Это, на мой взгляд, самое главное. К сожалению, есть традиция, когда люди приезжают на отдых в лес, а потом оставляют за собой всю грязь, которую они с собой привезли, пустые банки и так далее, – всё это плохо сказывается и на состоянии нашей окружающей среды, вообще живой природы. Человек должен себя вести ответственно по отношению к самой природе. Например, костер. Хорошо, развел – так смотри за ним. И когда уезжаешь, погаси костер, залей его водой, чтобы не было пожара. Это те случаи, которые приводят к уничтожению лесов. А ведь лес – это национальное достояние. Рядовой человек в первую очередь должен думать о том, чтобы не мусорить, не ломать, не убивать ту живую природу, которая его окружает, его породила и его кормит. Очень недальновидно забывать об этом. На мой взгляд, для того чтобы природу сохранять, необходимо, во-первых, вести правильную государственную политику в отношении сохранения природы, а во-вторых, вести правильную политику в отношении науки, которая изучает эти процессы, в достаточной степени поддерживать её.

Благотворительный экологический проект РусГидро по восстановлению популяции переднеазиатского леопарда (кавказского барса) в Северной Осетии занял второе место на конкурсе благотворительных программ «Лидеры корпоративной благотворительности» в номинации «Лучшая программа, способствующая реализации целей устойчивого развития ООН в области экологии». Также РусГидро получило специальный приз от организаторов конкурса «За наибольший прогресс» в продвижении в ежегодном рэнкинге компаний, реализующих корпоративные благотворительные программы. Конкурс «Лидеры корпоративной благотворительности» – совместный проект Форума Доноров, международной сети аудиторско-консалтинговых компаний PricewaterhouseCoopers и газеты «Ведомости», направленный на поддержку, развитие и продвижение идей корпоративной благотворительности. Цель проекта – выявление лучших благотворительных программ и распространение информации о корпоративной благотворительности в бизнес-среде и в обществе в целом. Независимое жюри конкурса высоко оценило проект РусГидро «Возвращение барсов в Осетию», который компания совместно с Институтом проблем экологии и эволюции им. А. Н. Северцова РАН реализует с 2016 года – с момента, когда камеры наблюдения на ГЭС РусГидро случайно зафиксировали дикого леопарда. До этого в горах региона леопардов не видели уже много десятилетий: в Северной Осетии леопардов истребили в 1920-х годах, а в целом на Северном Кавказе – к 1950-м. Проект реализуется в рамках международной Программы по восстановлению леопардов на Кавказе. В Центре разведения леопардов в Сочи собраны чистокровные особи из разных стран, которые должны стать родоначальниками возрождающейся популяции. Их потомство проходит интенсивный курс обучения самостоятельной жизни в дикой природе. В процессе обучения они учатся избегать человека, населенных пунктов и домашнего скота, приобретают навыки самостоятельной охоты. Подобный курс обучения прошли самец Эльбрус и самка Волна, две неродственные особи. Два года они готовились к самостоятельной жизни, после чего в июле 2018 года были выпущены в дикую природу на территории национального парка «Алания» в Северной Осетии. Проект РусГидро по возвращению леопардов признан Минэнерго России лучшей социально-экологической инициативой среди компаний ТЭК в 2018 году. В ежегодном конкурсе Минэнерго – МедиаТЭК – в номинации «Экологические проекты» РусГидро удостоено наивысшей награды. Национальная экологическая премия им. В. И. Вернадского признала проект лучшей социально-экологической инициативой 2018 года. Системная работа по усилению эффективности программы благотворительности и комплексный подход к достижению целей устойчивого развития позволили РусГидро значительно продвинуться в рэнкинге «Лидеры корпоративной благотворительности», за что компания была отмечена специальным призом. В настоящий момент РусГидро занимает в рэнкинге 18 место, поднявшись сравнению с прошлым годом на 19 позиций, что является максимальным продвижением среди участников рэнкинга. Стремясь быть социально ответственной компанией, РусГидро реализует комплексную благотворительную программу, направленную как на воспитание нового поколения профессиональных энергетиков, так и на формирование благоприятной социальной среды и улучшение качества жизни во всех регионах присутствия предприятий компании. Приоритетными направлениями благотворительной программы РусГидро, в рамках которых ведётся системная работа, являются: образование, экология, здравоохранение, спорт, культура, поддержка социальных учреждений и организаций, поддержка благотворительных фондов, НКО и нуждающихся граждан, комплексное развитие инфраструктуры регионов.

Сезон активности клещей в этом году может растянуться на восемь месяцев вместо шести. Об этом «Известиям» заявили в центре эпидемиологии Роспотребнадзора. Из-за того, что прошлая зима оказалась самой теплой за всю историю метеонаблюдений, членистоногие уже начали просыпаться — на месяц-полтора раньше обычного. В последние несколько лет они позже засыпают в Подмосковье. Интенсивному размножению клещей помимо аномального тепла будет способствовать увеличение численности грызунов, кровью которых они питаются. Инфицированных клещей из-за этого тоже станет больше, уверены эксперты. На месяц раньше В нескольких регионах России еще в феврале были зафиксированы случаи укусов клещей. Такие эпизоды отмечаются в Новосибирске, Магнитогорске и Московской области. Так, по словам жительницы Раменского района Татьяны, она заметила клеща на своей собаке во время прогулки в районе железнодорожной станции Бронницы. Как пояснили «Известиям» специалисты, нормой считается, если клещи просыпаются в апреле — так было и в прошлом году. В начале марта при плюсовой температуре они могут встречаться на хорошо прогреваемых участках, даже когда вокруг еще лежит снег. Однако аномально теплая зима в России способна существенно повлиять на смещение графика «опасного» сезона. — Если такие теплые зимы будут повторяться, то и эпидемический сезон клещевых инфекций станет более продолжительным, — заявила «Известиям» ведущий научный сотрудник ФГУН ЦНИИ эпидемиологии Роспотребнадзора Людмила Карань. — Например, в Приморье он обычно длится семь месяцев, клещи там раньше просыпаются и уходят позже, чем в других регионах страны. Случаи присасывания там могут быть в апреле и в ноябре. В других же субъектах сезон начинается примерно на месяц позже и заканчивается на месяц раньше. Теперь пример Приморья может стать характерным и для других регионов России. Эксперт отметила, что, в частности, одними из первых могут проснуться клещи рода дермацентор. Они более опасны для животных. Обычно эти членистоногие активизируются в апреле. Существует сезон самой высокой численности клещей — как пояснила Людмила Карань, в этот момент вероятность встречи человека с членистоногим максимально повышается. Обычно такой пик наблюдается в июне. Теперь же этот сезон также может сместиться в сторону весны, при этом осенний период активности будет тянуться дольше. — Уже становится теплее, погода способствует тому, что люди весной раньше выезжают за город. Да и осенью они дольше остаются на природе, на даче, где рискуют встретиться с клещом, — заключила Людмила Карань. Еда расплодилась Зараженность клещей патогенами напрямую связана с численностью грызунов-прокормителей (землероек, полёвок, бурозубок), которые служат основными разносчиками клещевого энцефалита и других инфекций, отметили в центре эпидемиологии Роспотребнадзора. Как рассказал «Известиям» заведующий лабораторией проблем дератизации Роспотребнадзора Сергей Рябов, численность грызунов сейчас необычайно высокая. — Подъем начался с 2018 года. Пока снижения нет. За одну ночь на сто ловушек приходится от 30 до 40 грызунов (в норме должно быть семь), — поделился эксперт. По его словам, зима была теплая и сухая, что способствовало лучшей выживаемости мышей. Статистика пострадавших от укусов клещей, по словам Людмилы Карань, выглядит следующим образом: ежегодно в медучреждения обращается около 500 тыс. человек, но на деле их куда больше, поскольку многие или не заметили укуса, или же не придали значения этому событию. Помимо «безобидных» укусов каждый год фиксируется 8–10 тыс. случаев заболевания клещевым боррелиозом, 2 тыс. — клещевым энцефалитом и 2–3 тыс. — клещевым риккетсиозом. Из-за изменений сезона активности клещей официальная цифра теперь может вырасти, предполагают в центре эпидемиологии Роспотребнадзора​​​​​​. Заморозки не страшны Тенденция сдвига сезона активности клещей, особенно в осенний период, особенно характерна для Подмосковья, отметила ведущий научный сотрудник Первого Московского государственного медицинского университета им. И.М. Сеченова, энтомолог Людмила Ганушкина. — Раньше считалось, что в этих местах сентябрь — последний месяц, для которого характерен период их нападений. А сейчас и в октябре в Подмосковье случаются укусы клещей, — отметила Людмила Ганушкина. По ее словам, надеяться, что рано пробудившегося клеща убьют внезапные заморозки, не стоит. Если он уже успел напиться крови, то просто уйдет в лесную подстилку (напочвенный покров из разлагающихся опавших листьев) и там переждет мороз. А затем возобновит охоту и начнет откладывать яйца. — Клещи крайне морозоустойчивые. Убить проснувшихся в марте особей смогут только 40-градусные морозы, но они в Центральной России невозможны, — отметил ведущий научный сотрудник Института проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН Анатолий Захаров. И хоть март, по прогнозу синоптиков, еще удивит своим нестабильным характером — возможны сильные снегопады, яркое солнце, мощные порывы ветра и оттепель, — в целом температура уже вряд ли будет опускаться ниже минус 10–15 градусов. Вместе с тем Анатолий Захаров подчеркнул, что ситуация с аномально теплыми зимами и перепадами температур, скорее всего, может негативно отразиться на клещах в будущем. Впрочем, как и на всех остальных организмах, которым придется адаптироваться к новым условиям, ставшим последствием глобального потепления. Другие материалы в СМИ по этой теме: https://progorod43.ru/news/70312

Использовать будут чёрную львинку, способную приносить 6 млн личинок потомства. О желании наладить крупное производство заявила компания «ЛимКорм». Её директор Валентин Лебедев 28 февраля на заседании Белгородского научно-образовательного центра рассказал, что этот проект актуален не только для Белгородской области, но и для всей страны, так как спрос на кормовой белок высокого качества увеличивается и его не хватает. При этом производство рыбной муки, соевого шрота и других белковых продуктов негативно влияет на окружающую среду. Так возникла необходимость в поиске и производстве альтернативных источников белка с составом, схожим с белком животным. «Эти мировые тенденции определили развитие нового вида экономической деятельности – промышленного разведения насекомых. Сюда относятся насекомые, которых традиционно используют в мировой практике для кормовых целей и способных к разведению в промышленных масштабах в так называемой контролируемой среде», – объяснил Лебедев. Пока таких производств в мире единицы. Лидерами являются компании в ЮАР, Нидерландах и Канаде. Белгородский производитель решил использовать мушку под названием «чёрная львинка». Взрослые мухи не питаются, не переносят инфекции, а личинки мух могут перерабатывать практически всю органику. Во время их жизнедеятельности внутри организма образуются антимикробные вещества естественного происхождения, которые позволяют им не болеть, а их аминокислотный состав максимально приближен к составу рыбной муки. Другой немаловажный факт – плодовитость мухи. Одна особь производит 6 млн личинок. При хороших условиях содержания их выживаемость составляет 90 %. «Если птица растёт порядка 40 дней, свинья – 120 дней, то цикл откорма личинки составляет до 8 дней, а цикл всей жизни – 20 дней, то есть это самый интенсивный откорм с точки зрения получения готового продукта для животных», – рассказал Лебедев. По его словам, ареал обитания чёрной львинки – Африка. Её отловили, привезли в Россию и культивировали в Институте проблем экологии и эволюции им. А. Н. Северцова РАН. Там предприниматели и взяли первый материал. «Наша первая очень маленькая опытная лаборатория находилась в Тамбовской области, а сейчас мы переводим нашу деятельность в Белгородскую область и здесь будем в этом году строить лабораторию», – прокомментировал Валентин Юрьевич. Сначала кормить личинок будут зерном, отрубями и прочими подобными продуктами. Следующий шаг, который в Европе применяют на действующих производствах, – это использование в корм тех продуктов питания, которые выбывают из торгового оборота при неправильном хранении, транспортировке и т. п. Губернатор Белгородской области Евгений Савченко предложил подумать над тем, как можно использовать для корма личинок отходы животноводства. «Ещё в 1980-х годах в Советском Союзе такие опыты ставились, но с точки зрения разрешительной документации это послезавтрашний день», – констатировал бизнесмен. Компания «ЛимКорм» занимается проектом совместно с БГТУ им. Шухова. Итогом их работы должно стать строительство крупномасштабного производства, которое позволит производить 3 тыс. тонн сухого белка и 900 тонн липидов (жиров). Основными потребителями продукции станут компании, производящие корма для рыбы и домашних животных. Часть продукции пойдёт на экспорт. Объём инвестиций должен составить порядка 1,5 млрд рублей. Реализовать проект планируют в 2021–2022 годах. «Наша основная проблема – это отсутствие насекомых в перечне сельскохозяйственных животных РФ. Российское законодательство никак не регламентирует работу в этой области. Поэтому мы просим НОЦ помочь с обращением в Минсельхоз и Минэкономразвития для внесения чёрной львинки в перечень сельхозживотных для промышленного разведения и получения личинок и куколок», – обратился Лебедев к губернатору. 

Утверждение новой редакции Красной книги РФ снова может отложиться на неопределенный срок. На этапе согласования списка редких животных, который не переиздавали более 20 лет, опять возникли споры. На этот раз — из-за плотоядной косатки и каспийского тюленя. В Минсельхозе заявляют, что численность этих видов не сокращается, поэтому нет оснований считать их редкими. Ученые и Минприроды не согласны. Минсельхоз выступает против включения в Красную книгу плотоядной косатки и каспийского тюленя. Основанием для занесения в список являются данные об опасном сокращении его численности и ареала, о неблагоприятных изменениях условий существования этого вида или «другие данные, свидетельствующие о необходимости принятия специальных мер по его сохранению и восстановлению». «По информации специалистов Всероссийского НИИ рыбного хозяйства и океанографии, в отношении плотоядной косатки такие данные отсутствуют,— объясняют свою позицию в Минсельхозе.— Кроме того, промышленная добыча косаток в России не ведется». По тем же причинам специалисты не хотят включать и каспийского тюленя: по данным НИИ, его промысел не ведется с 2019 года, а численность «стабилизировалась на уровне 270–290 тыс. экземпляров». В Минприроды с позицией Минсельхоза не согласились. Теперь разрешать спор двух ведомств придется профильному вице-премьеру Виктории Абрамченко. Однако пока что дата согласительного совещания не назначена. На сторону Минприроды встала часть ученых: по их мнению, включить эти виды под федеральную охрану необходимо. «Прямая угроза плотоядным косаткам — это их отлов для продажи в китайские дельфинарии,— возмущается доктор биологических наук, старший научный сотрудник кафедры зоологии позвоночных биологического факультета МГУ имени Ломоносова Ольга Филатова.— После резонансной истории с "китовой тюрьмой" он ненадолго прекратился, но есть предпосылки к тому, что его попытаются возобновить». Напомним, в 2018 году в Охотском море были выловлены 12 косаток и 90 белух, с октября прошлого года они находились в «китовой тюрьме» в Приморском крае. Предположительно млекопитающих готовили к продаже в океанариумы Китая. Сахалинский областной суд признал, что животных выловили незаконно, компании отловщиков оштрафовали. Ситуация вышла на уровень президента РФ, был разработан целый план действий по выпуску животных в естественную среду обитания. По данным ученых, общая численность плотоядных косаток в российских водах не превышает нескольких сотен особей. Несмотря на заявление бывшего вице-премьера Алексея Гордеева о прекращении отлова косаток с 2020 года, законодательно такое заявление до сих пор ничем не подкреплено, и на данный момент нет никаких формальных препятствий для возобновления отлова в последующие годы, отмечает госпожа Филатова. Каспийский тюлень испытывает сильную антропогенную нагрузку со стороны нефтяников и рыбаков-браконьеров, отмечает ведущий инженер Института проблем экологии и эволюции им. А. Н. Северцова РАН Дмитрий Глазов. Ссылаясь на исследования разных специалистов, он объясняет, что численность этого вида уменьшилась на 77,5% (с 1,2 млн в 1900 году до 270 тыс. в 2012 году). «В 2017 году более 100 стран отнесли каспийского тюленя к видам, которым угрожает исчезновение, однако в России каспийский тюлень считается промысловым видом,— возмущается господин Глазов.— Ежегодно утверждается общий допустимый улов (ОДУ). В 2017 году ОДУ составлял 6000 голов». Отметим, Красная книга РФ пересматривается раз в десять лет, однако действующая ее редакция датируется 1997 годом. Последние попытки обновить книгу привели к громким скандалам. В 2017 году комиссия по редким и находящимся под угрозой исчезновения животным, растениям и грибам составила новый список видов, достойных краснокнижного статуса. Список позже согласовала РАН, но в Минприроды решили скорректировать документ, исключив перед отправкой документа в Минюст пять видов: гималайского медведя, каспийского тюленя, северного оленя, сибирского горного козла и плотоядную косатку. В министерстве это объяснили тем, что «для включения видов в Красную книгу должны быть данные по их численности, подтвержденные результатами мониторинга видов, а их не было». Но Минюст тогда новую редакцию Красной книги РФ не зарегистрировал, выдвинув правовые и технические замечания. Осенью 2019 года произошел новый конфликт: Минприроды решило кардинально пересмотреть состав комиссии, исключив из нее ряд ученых и заменив их чиновниками. Однако  от этих планов отказались. В декабре 2019 года Минприроды все же подготовило новую редакцию списка редких животных. Ведомство предлагало взять под охрану, в частности, косатку (морское млекопитающее), касатку (птица), каспийского тюленя, клоктуна, некоторые подвиды северного оленя, снежного барана и подвиды веретенника. При этом некоторые «спорные» виды все же не попали в новую редакцию. Речь идет, в частности, об уссурийском пятнистом олене и гималайском медведе. Споры между двух ведомств могут опять перенести утверждение новой редакции Красной книги на неопределенный срок, считает эксперт «Гринписа России» Михаил Крейндлин. «Особенно если правительство встанет на сторону Минсельхоза и поручит Минприроды еще раз рассмотреть список,— говорит он.— Тогда опять могут воспрянуть охотники и добиться запуска списка на новый круг, очередного пересмотра состава комиссии по Красной книге, а может, и вообще ее отмены».

Беседа с Юрием Юлиановичем Дгебуадзе, академиком РАН, заведующим лабораторией экологии водных сообществ и инвазии Института проблем экологии эволюции имени А.Н. Северцова РАН. – Юрий Юлианович, помимо всего прочего, вы руководите Секцией общей биологии Отделения биологических наук РАН. Что это значит – общая биология?  – Биология сейчас условно подразделяется на два главных направления: общая биология и физико-химическая биология. Общая биология – это наука, которая занимается живыми системами на уровне организмов, популяций, сообществ, экосистем и биосферы. Мы не работаем на клеточном уровне. Другое же направление – физико-химическая биология, в рамках которого изучают тонкие биологические процессы, происходящие на клеточном и субклеточном уровнях. Это - молекулярная биология, биохимия, биофизика. Наше дело – это изучение биоразнообразия, адаптаций видов животных, растений и других организмов к внешней среде и друг к другу. Это традиционные «старые» науки: ботаника, зоология и экология в ее первоначальном, биологическом понимании. Последние несколько лет я также являюсь заведующим кафедрой общей экологии и гидробиологии Биологического факультета Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова. Надо сказать, испытываю большое удовольствие от общения со студентами и процесса преподавания. Кроме того, у нас большой дефицит молодых кадров. Молодежь есть, она хочет заниматься наукой, но их надо как-то обучать и воспитывать. – Давайте поговорим о том, чем вы занимаетесь в своей лаборатории. – Лаборатория наша называется «Экология водных сообществ и инвазии». Водные сообщества – это всё, что связано с водой. Если говорить о природе и экологии, 71% поверхности Земли – это вода. И многие процессы, которые происходят на Земле, включая атмосферу, климат, связаны, прежде всего, и с мировым океаном, и с внутренними водоемами. С чего начинаются исследования водных сообществ? Надо, описать биоразнообразие, кто там живет, какие организмы. Биоразнообразие на нашей планете, несмотря на более чем 250 лет научных работ, не изучено полностью. Очень многие группы организмов не найдены, не определены, их свойства не изучены. Притом часто эти свойства важны как для экосистем, так и для человека, потому что остаются проблемы освоения биоресурсов. Основные продукты питания люди получают от живых организмов. Пока хемосинтез еще не освоен. Он в некоторой степени разработан, но дорог. Кроме того, живые организмы являются источниками лекарственных препаратов, массы других вещей. Я не говорю о проблемах биобезопасности. Мы тоже этим занимаемся. Сейчас это особенно актуально, когда распространяются инфекции, в том числе и вирусных заболеваний. Они губят большое число людей. Это все надо изучать. Надо найти эти виды в природе, описать их, исследовать их свойства. Так вот, половина нашей лаборатории в значительной степени занимается этим. За последние три года у нас описано несколько десятков новых для науки видов. Прежде всего, это водные беспозвоночные и рыбы, в том числе морские. Мировой океан - большая загадка, особенно его глубоководная часть. Прибрежье, те объекты, которые связаны с промыслом, сравнительно хорошо изучены. Но в последнее время с появлением технических средств, глубоководной аппаратуры идет поток информации о новых видах из ранее недоступных глубин океана, и многие из них могут быть полезны для людей. Другая часть наших работ – изучение образа жизни этих организмов. Почему эти виды живут именно в данном местообитании, каким образом могут выносить такие условия, а не выносить другие? Мы много занимаемся зоогеографией – вопросами, как виды распределены на суше и водной среде. У нас в лаборатории есть специалисты, которые занимаются насекомыми, земноводными, пресмыкающимися, растениями. Мы стараемся все объять, чтобы понять как устроена и работает экосистема. У нас в лаборатории есть группа, которая занимается мелкими рачками, живущими в толще воды, – это ветвистоусые ракообразные, причем их распространением зоогеографии не только в наше время, а в историческом прошлом. Одно из уникальных достижений этой группы связано с мамонтами. В шкурах мамонтов, которых в мерзлоте регулярно находят, обнаружили этих маленьких рачков. То есть, мы имеем представление, какая была водная фауна и в древние времена. – Но это уже палеонтология. – Да, и «обычной» палеонтологией у нас тоже занимаются, потому что отпечатки этих организмов остаются надолго. Член-корреспондент РАН А.А. Котов, мой заместитель, возглавляет группу, разрабатывающую эту тему, причем в этом коллективе работает в основном молодежь. Значительная часть этих исследований посвящена так называемым палеоинвазиям. Я же лично уже четверть века занимаюсь инвазиями современными. Что это такое? У каждого вида есть район (территория, акватория) его распространения, как говорят биологи - ареал. Это связано прежде всего с адаптациями видов. Но климат меняется, ситуация, прежде всего, с кормом тоже меняется. И соответственно, происходит расселение или вымирание в данном месте. Начиная со средних веков, с эпохи великих географических открытий в этот процесс расселения, вымирания или процветания животных, растений и других организмов сильно вмешался человек. Видов живых организмов, перенесенных из одних мест в другие людьми огромное количество. Картошка, подсолнечник, очень многое из того, что мы считаем теперь «своим». Поначалу это было незаметно. Но с ростом населения, транспортных возможностей и товарооборота расселение видов приобрело гигантские масштабы и в середине ХХ века ученые схватились за голову: это уже глобальный процесс. В нашей стране несколько позже, чем в других странах, начали прицельно заниматься инвазионной наукой, как мы её теперь называем. – То есть, этот процесс не всегда безопасен? – Безусловно. Причем это стало понятно довольно давно. Например, в XIV веке население Европы уменьшилось на 45, а в средиземноморских странах на 75% из-за эпидемии чумы. Откуда она взялась? Чума происходит из Центральной Азии. Шелковый путь, который мы сейчас опять развиваем, по одной из распространенных теорий стал проводником чумы в Европу. И в России очень много людей погибло. Сейчас проблема чумы тоже существует. Заболевания этой страшной болезнью отмечены в Китае, в меньшей степени в Монголии и Казахстане. Природный резервуар – это сурки и пищухи. Мы их, кстати, тоже изучаем, поскольку занимаемся, в том числе, проблемой безопасности. На животных чуму переносят насекомые - блохи, потом она переходит на людей. Некоторые связывают распространение этой смертельной болезни с монгольско-татарским нашествием и с кочевым образом жизни завоевателей, который способствовал переносу насекомых. Другое страшное заболевание холера происходит из Индии, а попала в Европу 200 с лишним лет назад. Сейчас процессы биологических инвазий чужеродных видов глобализировались. Особенно ощутимыми они оказались для Новой Зеландии, Австралии и Северной Америки. Там климат мягче, и туда большее количество животных и растений могут попасть, а с ними те же болезни. Нас отчасти спасает климат. Но, с другой стороны, наша территория, очень большая и у нас несколько природных зон, различающиеся по своему биоразнообразию. Конечно, есть карантинные службы, которые контролируют вредителей и болезни. Но внутри страны контроль слабее. Что мы имеем сейчас? У нас только в европейской части страны встречаются 1140 чужеродных, видов высших растений. Это травянистые растения, деревья, кустарники. В Москва, например, повсеместно произрастает американский «гость» клен ясенелистный. Насекомых – около 200 видов-вселенцев, притом абсолютное большинство из них – это вредители сельского и лесного хозяйства. Млекопитающих – 60 чужеродных видов. Рыб тоже порядка 60-ти видов. – И все прибыли к нам из других стран? – Мы учитываем не только те виды, которые пришли из-за границы, но и те, которые расширили свой ареал внутри страны, потому что у нас, например, Дальний Восток и европейская часть – это совершенно разные природные зоны. Я уж не говорю про Кавказ. Там субтропики. Сейчас в связи с глобальным потеплением и всё возрастающим трафиком все движется с Юга на Север. Многие виды сами расширяют свой ареал. А каких-то преднамеренно или случайно переселяют люди. Одна из причин интродукции видов людьми связана с тем, что наша страна была одним из крупнейших экспортеров меховых изделий. В связи с этим в Россию в 20-е годы прошлого века для расширения ассортимента был завезен с американского континента пушной зверёк ондатра. Она сейчас населяет всю территорию не только России, но и бывшего СССР с выходом на соседние страны и всю территория Европы, кроме Великобритании, где её быстро уничтожили в самом начале инвазии. Так вот, теперь охотники потеряли интерес к её добыче. Этот мех вышел из моды. Когда-то ондатровые шапки были очень популярны, сейчас они никому не нужны. Но вид расплодился, будучи околоводным животным, существенным образом нарушил прибрежный растительный покров. Биоразнообразие в целом заметно пострадало. Ещё пример. В европейскую часть России с Дальнего Востока была завезена енотовидная собака. Думали, будет еще один пушной зверь. Но она быстро вышла из-под контроля. Уничтожает гнезда птиц и в тоже время является резервуаром многих инфекций (в частности, трихинеллеза). У нас долго боролись с бешенством. И резервуаром бешенства в стране были в основном лисы. Сейчас это енотовидная собака. Естественным образом расселяется кабан, который на идет на север. Тоже не всегда и не везде полезное животное. Тем более что африканская чума свиней переносится кабанами. А страдают наши домашние свиньи. То же самое связано с распространением американской норки, которую тоже сперва завезли, вселили, выращивали в пушных хозяйствах. Она потом разбежалась, бесконтрольно расселилась повсюду. – Но этот-то мех не вышел из моды. – Когда речь идёт о природных популяциях, это уже совсем другое дело. Например, у нас в стране большая проблема с исчезновением земноводных. Так вот, норки ими как раз и питаются. Кроме того, норки питаются рыбами и птицами. Так что проблема остаётся. - И что с этим делать? - Мы ученые. Мы обратили на это внимание. Создали базы данных по основным группам животных и растений. Эти базы данных помещены на сайте нашего института, большая их часть общедоступна. Потом на основе баз данных и их компьютерного анализа сотрудник нашего института, доктор биологических наук Варос Гарегинович Петросян, отобрал 100 самых вредных, самых опасных инвазионных видов Российской Федерации, «ТОП 100». – Анти-красная книга? – Да, мы издаём «Черные книги» по разным группам организмам и книги по отдельным видам вселенцев. Уже вышло 8 таких книг в серии «Чужеродные виды России». Последняя книга, о которой я говорю это «Самые опасные инвазионные виды России (ТОП 100), которая вышла в 2018 г. и содержит около 700 страниц текста с очерками по каждому виду-вселенцу, включающими карты современных ареалов, информацию о местах происхождения, векторах инвазий, особенностях биологии, влиянию на другие виды, экосистемы и человеке, способах контроля их популяций. – Как интересно. А кто открывает этот список? – Если говорить о растениях, то это, безусловно, три вида амброзий. Это сорняки. И, конечно, борщевик Сосновского, которым мы прицельно занимаемся. – Борщевик – тоже инвазивный вид? – Абсолютно. Хотя он наш, с Северного Кавказа. После войны была идея внедрить его в сельское хозяйство в качестве кормового растения. У него, безусловно, есть преимущество, потому он очень быстро наращивает биомассу. Зимой коров кормили сеном, а весной, когда травка маленькая, борщевиком, который очень быстро наращивает биомассу в начале июня и вырастает большим. – Неужели животным можно его есть? – Да, скоту можно. Сразу у крупного рогатого скота растут удои молока. А вырастает борщевик у нас в два метра высотой, в северной части современного ареала до четырех метров. И стали его распространять по всей стране. Сейчас он занимает всю европейскую часть нашей страны и на восток до Омской области. И еще кусочек ареала есть на Дальнем Востоке, туда его тоже заселили. Только в Сибири он еще не очень распространен. Видимо, потому что тайга и холодно. Когда дело было уже сделано, выяснилось что, во-первых, у коров, питающихся борщевиком горчит молоко, а во-вторых, в период цветения его цветы очень опасны для людей и животных: после того, как кто-то соприкасался с этим растением и потом попал на солнце, получал сильные ожоги вплоть до смертельного исхода. Поэтому в хозяйствах его практически перестали выращивать. Наоборот - пытаются истреблять, а это оказалось совсем не просто. Важно ещё понять, почему в одни экосистемы он проник, а в другие нет. У нас был в 1990-е годы спад сельского хозяйства по всей стране, поля освободились, борщевик быстро их стал захватывать. К тому же он дает много семян, всхожесть большая, и он вытесняет всё вокруг. Сейчас борщевик никто не расселяет, он сам расселяется. Интенсивное саморасселение идет вдоль дорог и рек. Что с этим делать? Недавно наши ученые нашли насекомых, которые его поедают. Но надо создавать индустрию, разводить таких насекомых, которые помогали бы бороться с борщевиком. Изучать, насколько всё это будет безопасно для человека и экосистем. Министерство сельского хозяйства и другие организации выделили средства для борьбы с борщевиком на территории европейской части страны. Борьба ведется двумя способами: кошением и химическими веществами, которые его искореняют. Некоторый успех в Ленинградской и Московской областях есть, но распространить метод по всей стране довольно сложно. И еще один способ недавно придумали энтузиасты. Борщевик все-таки южное растение. И в тех местах, где нельзя использовать химию (детские площадки, участки вокруг школ), предлагается зимой очищать снег, и там, где он растет, борщевик вымерзает. Провели опыты, которые показали эффективность такого способа контроля борщевика. Такой вот простой, естественный путь. Никакой техники не нужно, только лопата. – Но метод не для нынешней зимы. – Да, увы. Ещё один пример крайне агрессивного инвазивного воздействия. В 1982 году в Чёрном море обнаружили своеобразное животное – гребневик Mnemiopsis – это небольшое, похожее на медузу слизистое беспозвоночное, которое вообще-то обитает в атлантическом побережье Североамериканского континента. Предположительно, вектор (способ) проникновения гребневика – балластные воды судов. С 1980-х годов большегрузные суда, особенно те, которые возят жидкое топливо, разгружаясь, для остойчивости должны залить воду. Потом они приходят в порт загрузки, воду выливают, а в ней множество животных. По некоторым оценкам за сутки по всему миру с балластными водами перевозится 7 тысяч видов живых организмов. Так, видимо, к нам и попал гребневик. Потом в 1990-е годы была гигантская вспышка численности мнемиопсиса. В Чёрном и южной части Азовского моря биомасса гребневиков достигала 13 килограммов на один кубометр воды. У меня есть фотография, где не вода, а сплошные гребневики. Чем они питаются? Мелкими рачками, так называемым планктоном, который живёт в толще воды. Ими же питаются, по крайней мере, пять видов рыб. После вспышки численности гребневика тут же в 9-10 раз упала численность и уловы рыб. Представляете, что это такое? Это значит, мы не получили биоресурсный продукт, который веками использовался местным населением. Люди потеряли зарплату. Экономический ущерб ощутимый. А в конце 1990-х в Каспийском море – абсолютно та же ситуация. К счастью, она сейчас немножко сгладилась.  – Каким образом? – Так же случайно в Чёрное море попал хищник мнемиопсиса, тоже гребневик - Beroe, который питается первым вселенцем. И сейчас всё немного стабилизировалось. Нам, можно сказать, повезло, никто его не вселял, он сам проник в азово-черноморский бассейна. В Каспийском море Beroe пока нет. – Так надо его туда отправить. – Всё не так-то просто. В 1992 году многие страны мира, включая Россию, подписали Конвенцию о сохранении биоразнообразия. В Конвенции есть пункт 8H о биологических инвазиях чужеродных видов, согласно которому все страны обязуются прекратить преднамеренную интродукцию живых организмов в природу и бороться с вселенцами. Это большая ответственность, потому что было множество случаев, когда вселяли чужеродные виды, а последствия оказывались непредсказуемыми. Каспийское море омывает территории пяти стран. Нужны переговоры. И кто будет гарантировать, что новая инвазия не нанесёт еще больше ущерб? - Иначе говоря, предусмотреть всё невозможно? – Очень трудно. Например, так было с божьей коровкой-арлекином. Это хищники, с помощью которых боролись с тлями и другими вредителями растений. А в некоторых местах они, помимо вредителей стали истреблять и других насекомых, и главное – наносить большой вред плодоводству и виноградарству. Вкусовые качества вин из винограда, поврежденного божьими коровками, сильно ухудшается. Получается, что надо всё это контролировать, создавать специальные службы. Мы, ученые можем только установить факт вселения и предупредить об инвазии и её последствиях, сами бороться не имеем сил и средств. Но рекомендации мы даем. – Юрий Юлианович, но ведь не только чужеродные виды могут наносить такого рода ущерб. Например, кроты или бобры – исконно русские животные. Но сколько от них может быть вреда… – Интересно, что у нас в стране до XVIII - начала XIX веков было большое количество бобров. Они жили по всей стране, но в силу ряда причин практически исчезли на территории России и СССР. Дело в том, что в нашей стране жил всегда один вид бобров. Его называют обыкновенный, или речной бобр. Он обитал от Пиренеев до Монголии. Но практически исчез, потому что его истребляли люди – это раз. Кроме того, его потребляли хищники, те же волки. Когда начали европейскую часть нашей страны распахивать, вырубать леса, бобрам стало не хватать и еды. Все эти причины привели к тому, что к началу ХХ века бобров в России почти не стало. И наша страна начала интенсивно его восстанавливать. После интродукции человеком в ряд регионов страны речной бобр начал активно саморасселяться. Я придерживаюсь точки зрения, что в настоящее время наш бобр ведёт себя как вид-вселенец, чужеродный вид, потому что экосистемы-то теперь в стране другие. Врагов у него нет, люди его перестали уничтожать, мех его ценности не представляет. Его никто не трогает. И речного бобра в некоторых местах стало слишком много. – А строительство плотин – это хорошо или плохо для природы? – Не только плотины – он строит норы. Я сам видел в Ярославской области, как он подрывает насыпи мостов через небольшие реки. То есть бобры наносят ущерб еще и людям. Теперь волки у нас во многих регионах почти уничтожены, так что некому контролировать прирост бобра. И ещё одна проблема – за те 300 лет, что бобра не было, волки в большинстве мест разучились на него охотиться. Они лучше пойдут в соседнюю деревню, где им проще убивать скот, собак и кошек. И бобру в этих условиях раздолье. В результате, он меняет всю растительность вокруг водоемов, которые заселил. Питается он в основном осиной, березой, водной растительностью. При этом бобры больше повалят, чем съедят. И когда их большая численность, это не очень хорошо для экосистемы. Другая проблема в том, что к нам проник канадский бобр, которого заселили в 30-е годы в Финляндию. Он перешел границу, и в начале 50-х годов проник в Карелию. Этот бобр более конкурентоспособен, у него больше плодовитость, чем у речного бобра. Он уже вытесняет нашего бобра и будет дальше распространяться. Тоже проблема. – А с этим что делать? – Любое животное, если человек живет с ним рядом, требует разумного контроля. Сейчас в прикладной экологии даже появился термин «устойчивое развитие». Это означает, что эксплуатировать популяции биоресурсных видов, и контролировать популяции вредных видов надо в разумных пределах. Необходимо определить возможность изъятия, чтобы не уничтожить популяцию целиком. Это сложная экологическая проблема, ведь динамика численности животных бывает непредсказуема. Вообще природа саморегулируется. Но что делать человеку? Тут есть два подхода. Первый – природе не мешать, не трогать ничего. В этом смысле показательны биосферные заповедники, где никто не вмешивается в экосистему. Даже естественный пожар не тушат. Пройдёт сто лет – всё восстановится естественным путём. И с бобром бы так было. Но мы не живём в заповедниках. Поэтому вредных животных и растений, особенно если они чужеродные, как-то приходится регулировать, особенно если они начинают поедать лес, вредить сельскому и рыбному хозяйству, вызывать болезни у людей и животных. Их не надо уничтожать как вид – с ними надо «договариваться».  

На Сахалин думают завезти лосей. Этот вопрос прорабатывает областное министерство лесного и охотничьего хозяйства. Животных хотят доставить на остров в рамках госпрограммы "Развитие лесного комплекса, охотничьего хозяйства и особо охраняемых природных территорий Сахалинской области". Минлесхоз уже направил в Институт проблем экологии и эволюции им. А. Н. Северцова запрос о предоставлении коммерческого предложения на оказание услуг по разработке материалов, обосновывающих проведение работ по переселению лосей на Сахалин. Сейчас на севере острова (в двух районах области) формируется чистая популяция самого крупного вида лося, который встречается только на территории Чукотки, Камчатской и Магаданской областей. Но животных мало. По данным минсельхоза, у нас обитают всего 40-50 особей (недавно минсельхоз говорил, что 60). Из-за незначительного исходного поголовья происходит инбридинг, то есть скрещивание близкородственных форм одной популяции. Как следствие — невозможность увеличения популяции. Выход только один — привезти и выпустить на волю новую, более крупную партию лосей. Первые лоси на Сахалин были завезены в 1988 году. Это были молодые животные не старше года, которых отловили на Чукотке, в бассейне реки Анадырь (поселок Марково). В природную среду тогда выпустили пять особей, которые акклиматизировались и принесли потомство. Интервью с участником завоза лосей на Сахалин Виктором Буткалюком можно почитать здесь. На недавнем заседании комитета областной думы по экологии и природопользованию решено было сформировать и направить в министерство финансов Сахалинской области заявку на выделение из областного бюджета средств на приобретение лосей и их завоз на Сахалин. Планируется, что это произойдет в нынешнем или следующем году.

В Арктике увеличились случаи каннибализма среди белых медведей. Об этом заявил ученый Института проблем экологии и эволюции имени Северцова Российской академии наук Илья Мордвинцев, сообщает LADbible. По его словам, животные начали питаться друг другом из-за того, что им не хватает еды. Жертвами медведей чаще всего становятся самки и медвежата. Трудности при добыче еды хищники испытывают, так как район от Обской губы до Баренцева моря, где раньше охотились белые медведя, теперь загружен судами, перевозящими сжиженный природный газ (СПГ). Кроме того, рост случаев каннибализма может быть связан с увеличением числа людей в Арктике, которые становятся свидетелями этого явления. Другие материалы в СМИ по теме: https://www.znak.com/2020-03-02/iz_za_potepleniya_v_arktike_uchastilis_…

Массовая смертность птиц была зафиксирована сразу в нескольких районах Краснодарского края. Предварительной причиной инцидентов являются нарушения правил охраны окружающей среды в борьбе с грызунами на полях, сообщает "Российская газета". Первым местом, где было найдено большое количество мертвых птиц, было Новоленинское поселение Тимашевского района. На землях одного из сельхозпроизводителей, выращивающего зерновые культуры, погибло более 2000 разных особей. — В крови птиц обнаружен фосфид цинка, запрещенный в России препарат. А производитель, очевидно, в целях экономии труда открыто разбросал обработанное ядом зерно (возможно сеялками) на посевных площадях, — рассказывает председатель Тимашевского районного общества охотников и рыболовов Юрий Семенов. Фосфид цинка является чрезвычайно опасным веществам (1-й класс опасности по ГОСТ 12.1.007-76). Его токсичность сохраняется годами. Однако его продолжают использовать из-за его низкой цены и высокой эффективности. Воробью достаточно склевать 10-15 обработанных зерен, чтобы погибнуть. Но на этом пищевая цепочка не заканчивается: вслед за грызунами и птицами гибнут хищные пернатые, шакалы, лисы и волки. — Часто лисы гибнут по вине сельхозпроизводителей, которые нарушают технологию в борьбе с грызунами, — объясняет председатель Красноармейского районного общества охотников и рыболовов Василий Лигостай. — У себя мы не наблюдали падежа, а вот на соседних участках в нашем же районе бывали случаи. Полевок травят сильнодействующим ядом, а ими питаются лисы. Второй эпицентр гибели был зафиксирован в станице Пластуновской Динского района на территории местного агрохолдинга, специализирующегося на выращивании пшеницы и кукурузы. Установлено, что предприятие активно использует удобрения и пестициды. В районное ОВД было подано заявление, но до сих пор решение не принято. — Важно, что эти конкретные случаи официально обнародовали, специалисты собрали тушки птиц, прервав источник дальнейшего распространения яда. Ведь пали не только птицы, склевавшие отравленное зерно, но и хищники. То есть передача токсичного вещества происходит и в пищевой цепочке, а это означает одно: ядовитые вещества оказываются в рационе человека", — сообщает Анна Шубкина, старший научный сотрудник Института проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН.