Вопрос использования обширных ресурсов морских млекопитающих в последние годы стал предметом горячего общественного обсуждения. Как должен распорядиться человек дарами природы, чтобы обеспечить достойное существование себе, своим потомкам, но при этом дать возможность пользоваться ими еще многим поколениям? Чтобы понять это, необходим большой объем знаний о природе и происходящих в ней процессах. Требуется их непрерывное, всестороннее изучение. По-другому это просто уже не получится, поскольку на планете живет 6 миллиардов людей, которые постоянно взаимодействуют с окружающей средой, даже если они этого не осознают. Получить необходимые для разумного сосуществования знания, взмахнув волшебной палочкой нельзя. Поэтому такую сложную задачу государство поручает ученым. И с этой задачей научное сообщество справляется на протяжении многих лет. Эта вневременная цель остается неизменной и не зависит от политической конъюнктуры на любом этапе развития общества, в том числе и от так называемой политбиологии. Существует ли промысел или нет, востребован объект или нет, среди всех экономических, политических и этических соображений науку интересует в первую очередь научная сторона. Покуда в прошлом году кипели страсти вокруг морских животных в бухте Средней, политики, общественники-активисты и блогеры светились на экранах, ученые занимались своей работой. Собранный консилиум специалистов проделал очень большую работу, чтобы ДАТЬ ОТВЕТЫ на вопросы о состоянии животных, о том, как сделать их пребывание в текущих условиях лучше, что сделать для их безопасного выпуска в дальнейшеми  дать научно обоснованные заключения и рекомендации, что и было сделано. Мнений и пожеланий было много, много было желающих понаблюдать, «пофотать» и «подирижировать», а вот организовать все по пунктикам, продумать до последней мелочи перевозку на автотранспорте или на судне, взять на себя ответственность за здоровье транспортируемого животного, исполнить это физически – поднять/принять и удерживать животное, отстоять вахту в холодной воде в ванне с ним – нет. По итогу же выпуск прошел успешно, все животные в добром здравии были возвращены в места, где на момент выпуска для них были оптимальные условия. Ученые получили и бесценный опыт по работе с такими большими группами животных, новые сведения о биологии и их поведении в полувольных и естественных условиях, последнее – благодаря установленным спутниковым меткам. Накоплен хороший материал, который стал основной для научных отчетов и статей, в том числе и по питанию косаток. Новейшие данные, полученные методом спутникового мечения, четко указывают на сезонность пищевой специализации у косаток. В качестве примера можно привести результаты наблюдений за двумя помеченными особями. Так с августа по октябрь обе особи находились в мелководном Аяно-Шантарском районе. В этот период здесь наблюдаются скопления красной рыбы, сельди и морских млекопитающих, которыми они, скорее всего, питались. С наступлением похолодания и началом льдообразования, косатки направились в глубоководную центральную часть Охотского моря. Здесь они находились в районах интенсивного рыбного промысла с октября до декабря. Установлено, что одна из них, занималась "нахлебничеством" в районах ярусного лова российскими судами. Другая особь, покинув в ноябре Охотское море, зашла в тихоокеанские воды и долго оставалась в хорошо изученных районах нагула молоди кеты и горбуши. Позже первая выдвигается в глубокие тихоокеанские воды – в места нагула различных стад лососей. Получается, что в летний период все эти животные вели себя по типу "плотоядных" (научный вульгаризм, признанный даже его авторами неудачным), а в холодное время года – по типу "рыбоядных". Это ставит под сомнение теорию о дальневосточных «плотоядных» и «рыбоядных» косатках, указывая на сезонность специализации в питании этих животных. Что касается нескрещивания (репродуктивной изолированности) якобы «плотоядных» с «рыбоядными», то пока это только научная гипотеза. Собранных сведений по генетике, проб и анализов конечно недостаточно для окончательных выводов. Пока объем собранных материалов показывает только генетические различия между семьями, кланами (что абсолютно естественно для внутривидового разнообразия) и отличия от косаток восточнотихоокеанского побережья Северной Америки. Там, на другом берегу Тихого океана, в уникальных географических условиях и ограниченной пищевой базой, сформировались описанные американским учёными большие группы косаток (экотипы) с ясно различимой пищевой специализацией. Для чего понадобилось копировать научные наблюдения западных коллег, игнорировать отсутствие схожих условий, внятных предпосылок к внутривидовому делению и десятки опровергающих фактов – остается известным только авторам гипотезы. Мировое же научное сообщество признает существование только одного вида косаток – Orcinus orca (Linnaeus, 1758). Решение о внесении «плотоядной» популяции косаток в Красную Книгу РФ этого факта не меняет и не означает конец научной дискуссии. Напротив, это должно послужить толчком к более глубокому изучению косаток, их поведения, в том числе и дистанционными методами – с помощью установки радиомаячков. Понимая это, в следующем году и планируются такие совместные работы ученых ВНИРО и ИПЭЭ им. А.Н. Северцева РАН в Охотском море. Именно Институт проблем экологии и эволюции имени А. Н. Се́верцова РАН является основной научной организацией, готовящей материалы обоснования внесения изменений в Красную Книгу РФ.   Однако любая научная работа, связанная с установкой спутниковых радиомаяков для слежения, взятия различных проб для анализов и т.п., сопровождаемая временным, хоть бы даже получасовым удержанием животного любым орудием лова, по закону требует получения  обязательного разрешения на вылов. Такое разрешение выдается только на основании существующей квоты в рамках утвержденного приказом Минсельхозом объема общего допустимого улова (ОДУ). Это правило касается только промысловых объектов, на краснокнижных животных оно не распространяется. Но при этом изучать виды, находящиеся в Красной Книге, необходимо. Они остаются важной частью экосистемного сообщества и оказывают существенное влияние на экономическую деятельность людей в ареале своего обитания. Более того, изучать их необходимо, хотя бы для того, чтобы проработать меры по снижению возможных угроз их существованию, а также для гармоничного существования с ними человека. Поэтому наука выполняет и будет продолжить эти исследования, чтобы дать ответы на все вопросы. Порядок работы с ними в научных целях определен действующим законодательством.  Важным направлением совместной деятельности фундаментальной и прикладной науки также является изучение акустической активности морских животных. Эта работа ведется в рамках многостороннего соглашения между НЦМБ ДВО РАН (Приморским Океанариумом), ВНИРО, ДВФУ и другими организациями. Одним из важнейших прикладных аспектов этой работы является создание природоподобных технологий, имитирующих акустические сигналы морских животных, которыми они пользуются во время охоты на рыбу или ластоногих, а также сообщают о занятости территории. Не секрет, что группа косаток, ведущая охоту на определенной акватории, не пускает туда другие семьи косаток. Ученые рассчитывают использовать такую технологию, чтобы решить давнюю серьезную проблему «нахлебничества» косаток на ярусном промысле, который несет очень серьезные убытки от перехода животных на такой способ добычи пищи. Уже несколько лет рыбаки несут большие убытки (косатки объедают до 90% улова), а в последние годы, вопреки пространственным заявлениям общественников, косатки стали беспокоить уже и траловый промысел – разрывать тралы, не брезгуя ни минтаем, ни треской. Но это проблема не только коммерческая –утрата охотничьих навыков у китоообразных в пользу легкой добычи - это и экологическая проблема тоже. Если несколько поколений будут обучать потомство только объеданию рыбы с крючков и распознавать простые уловки рыбаки (типа вхолостую работающей лебедки), то оно будет просто не способно добывать пищу, когда рыбаки уйдут с этого района. Поэтому в отваживании косаток от рыбацких судов должны быть заинтересованы специалисты широкого экологического профиля. Изучение акустической активности крупных китообразных позволит также решить проблему нахлебничества ластоногих на промысле в период лососевой путины. Проведенные эксперименты показывали, что например, нерпы, заслышав сигналы своих злейших врагов – косаток, спешили покинуть акваторию. Отпугивание морских млекопитающих от орудий лова позволит им сохранить свои традиционные охотничьи инстинкты, не повергаясь риску травматизма от сетей, что, безусловно, является одним из наиболее приемлемых способов обеспечения гармоничного сосуществования человечества и дикого морского животного мира. В ближайшее время совместные исследования будут проходить в рамках соглашений между Росрыболовством и Российской академией наук, а также утвержденному Министерством сельского хозяйства плану научно-исследовательских работ.

Российские ученые исследуют краснокнижных диких рогачей. На Ямале самая малочисленная и уязвимая популяция этих животных находится в Гыданском заповеднике. Недавние исследования показали, что ее ареал ограничился северной частью полуострова Явай и островом Шокальского. Состояние ямало-белоостровской популяции лишь немногим лучше. В прошлом году ученые провели авиаучет и выяснили, что на острове Шокальского живет всего около 150–200 особей. В июне 2019 сотрудники Института проблем экологии и эволюции им. А. Н. Северцова РАН, Гыданского национального парка при поддержке Центральносибирского заповедника и Российского Центра освоения Арктики установили шесть спутниковых передатчиков на трех самцов-островитян и трех самок оленя. Зимой данные стабильно поступали ученым, что позволило выяснить: животные не мигрируют с острова, как предполагалось ранее. Софья Розенфельд, старший научный сотрудник Института проблем экологии и эволюции им. А. Н. Северцова, кандидат биологических наук подчеркнула, что, по сути, гыданская популяция сохранилась только в пределах особо охраняемых природных территорий. Исследователи рекомендовали нацпарку «Гыданский» внести этот вид в список приоритетных. Мир стремительно меняется «Красный Север» расспросил ученую, почему важно продолжать исследования и может ли человек повлиять на будущее дикого северного оленя. – Сейчас надо думать не только об изучении, но и о важности сохранения популяций диких оленей. Ученые обеспокоены: на наших глазах исчезает уникальный компонент тундры, – говорит Софья Розенфельд. На Ямале за несколько десятилетий изменилась численность населения, распределение популяций домашнего и дикого оленя, климат. Дикие животные наиболее чутко реагируют на все перемены. – То, что нам удалось привлечь внимание к проблеме исчезновения дикого северного оленя, заслуга не только Института проблем экологии и эволюции им. А. Н. Северцова, но и двух заповедников – Гыданского и Центральносибирского. Заповедная наука тоже очень озабочена состоянием этого вида оленей. Нерегулируемый рост поголовья ведет к деградации и уничтожению тундровых пастбищ. В этой ситуации дикому рогачу просто некуда уйти с острова. За его границами он сразу встречает либо поголовье домашних оленей, либо браконьеров, – сетует исследователь. Дайте рогачу шанс! Надежда на восстановление популяции «дикарей» еще есть: с помощью человека. В этой ситуации необходимы научно обоснованные способы управления и регулирования поголовья домашнего оленя. Как говорит Софья Борисовна, численность гыданской популяции еще не прошла точку невозврата и шанс ее восстановления есть. – Многие копытные, в частности олени, хорошо реагируют на охрану, они адаптированы к частым падежам, у них хорошие репродуктивные способности. Любое копытное, разве что за исключением некоторых видов, положительно реагирует на грамотные меры охраны. Если дать им шанс, они им воспользуются. Дикий северный олень существует миллионы лет, привык выживать, хорошо приспособлен. Нужно обязательно регулировать численность домашнего оленя и бороться с браконьерством. И остановить массовое уничтожение тундровых пастбищ – иначе пищи не останется ни диким, ни домашним оленям, – подытожила собеседница. Ученые надеются продолжить свои исследования: пока конкретные сроки новых экспедиций назвать сложно, но уже есть совместный проект с Российским Центром освоения Арктики. Пока же исследователи обрабатывают уже имеющиеся данные. Спутниковые датчики продолжают передавать информацию исследователям. Это позволит обнаружить помеченных особей в заповеднике и узнать, как обстоят дела у популяции. Собран материал по питанию оленей, а также запланированы генетические исследования.

Доклад заведующего Центром безопасности биосистем Института проблем экологии и эволюции им. А. Н. Северцова РАН, руководителя Центра безопасности биосистем биофака МГУ им. М. В. Ломоносова, доктора медицинских наук, профессора Владимира Степановича Румака «Диоксины и здоровье населения: компетенции для сбережения здоровья в условиях загрязнения среды выбросами свалок и заводов для утилизации отходов» в экспертном клубе ИА REGNUM. Проблема диоксинового загрязнения окружающей среды очередной раз оказалась в центре внимания российской общественности в ходе реализации реформы отрасли переработки отходов. Инициаторы мусорной реформы постоянно используют экологическую опасность свалок в качестве главного аргумента в пользу строительства мусоросжигательных заводов. Так, например, заместитель генерального директора по научному развитию «РТ-Инвест» (ответственного исполнителя федерального проекта «Чистая страна») профессор МГУ Валерий Петросян назвал свалки «химическими бомбами замедленного действия». С этой оценкой нельзя не согласиться, но с одной оговоркой: многие из этих «бомб» уже сработали и превратились в химические аварии непрерывного действия. В итоге свалки сегодня стали главным источником диоксинов в России. Как это произошло? Непосредственных причин три: систематическое нарушение на протяжении 30 лет правил эксплуатации мусорных полигонов, появление тысяч криминальных свалок и развал системы санитарного контроля. Результаты исследования диоксинового загрязнения территорий вокруг московской свалки «Саларьево», проведенные группой профессора В. С. Румака, доказали необходимость организации и срочного проведения диоксинового мониторинга всех аварийных свалок страны. В качестве введения к докладу несколько слов о теме «Компетенции для сбережения здоровья населением в условиях загрязнения среды выбросами свалок и заводов для утилизации отходов». Мы знаем, что без формирования системных представлений относительно закономерностей взаимодействия химических веществ, загрязняющих среду, и организма, без методов изучения и оценки этих взаимодействий проблему обеспечения экологической безопасности обоснованно решать нельзя. В этой связи отмечу ключевые особенности диоксинов: распространение током воздуха и воды на большие расстояния; длительное сохранение в почвах, донных отложениях и тканях организма; способность преодолевать все защитные барьеры организма, включая кожу, слизистые оболочки, гематоэнцефалический барьер; накопление в тканях организма с эффектом сверкумуляции; взаимодействие с внутриклеточными рецепторами и элементами генома, запускающее токсические процессы.   Рис. 2. Начальные процессы взаимодействия диоксинов с геномом Вещества с подобными свойствами обозначаются как суперэкотоксиканты (СЭТ). Предел токсичности для СЭТ все ещё не установлен, что имеет прямое отношение к решению проблем санитарно-гигиенического нормирования. Группа диоксинов объединяет 419 индивидуальных химических веществ: 75 диоксинов, 135 фуранов и 209 полихлорированных бифенилов (ПХБ). В окружающей среде эти вещества присутствуют в виде сложных смесей. Самым опасным среди них является 2, 3, 7, 8-тетрахлородибензодиоксин (ТХДД). Это вещество в промышленных масштабах никогда не производили. Рис. 3. Группа 419 диоксинов Активное загрязнение среды диоксинами началось в XX веке. Оно было связано с созданием и применением средств для предотвращения гниения древесины, в частности, шпал. Впоследствии специалисты фирмы Monsanto придумали, как применять эти вещества в военных целях. Например, во Вьетнаме. Рис. 4. Этапы осознания опасности диоксинов — от полезных химических добавок к химическому оружию и суперэкотоксикантам Длительное, бесконтрольное производство загрязненных диоксинами продуктов, их широкое применение, связанные с этим выгоды сопровождали выбросы и сбросы этих веществ в окружающую среду. В те времена считали, что эти выбросы и сбросы быстро рассеиваются, а экономический эффект от их применения нивелировал любые опасения (рис. 5). Рис. 5. Как оправдывали диоксиновое загрязнение На рис. 6 слева показано включение диоксинов в глобальный атмосферный перенос, а справа — глобальный перенос диоксинов морскими течениями. Государственные границы для этих веществ перестали существовать. Достаточно быстро диоксины превратились в планетарные загрязнители среды. Они найдены даже в Антарктике и на Тибете. Рис. 6. Планетарный перенос диоксинов токами воздуха и воды Можно было предполагать, что процессы массопереноса диоксинов будут способствовать уменьшению концентраций этих веществ в средах и, как следствие, снижению опасности. Эти надежды не оправдались. Дело в том, что токсичность многих из этих веществ находится на очень высоком уровне — на уровне яда кураре. Рис. 7. Токсичность ТХДД для млекопитающих Более того, в условиях хронического воздействия на организм малых доз диоксинов, что характерно для веществ, загрязняющих среду, токсичность может существенно возрастать. Рис. 8 иллюстрирует эффект увеличения токсичности диоксинов в условиях хронического воздействия на лабораторных животных. Рис. 8. Кумулятивный эффект действия ТХДД при многократном введении Дополнительными факторами риска стали способности этих веществ увеличивать свою токсичность в условиях комбинированных и сочетанных воздействий с множеством обычных и стрессовых факторов. Результаты изучения этих эффектов показали, что окружающая среда является активным фактором, определяющим поведение диоксинов в природных системах, их взаимодействия с компонентами биоты, в конечном счете — меры ущерба, наносимого живым организмам и населению. Рис. 9. Ксенобиотичский профиль биогеоценоза Ксенобиотик — любое химическое вещество, чуждое организму, сообществу или биосфере в целом, никогда ранее не присутствовавшее в перечисленных объектах, не вовлекаемое (или вовлекаемое с трудом) в круговорот веществ. Ксенобиотики — продукты исключительно антропогенной деятельности, способны вызывать нарушение биологических процессов в организмах, в том числе их заболевания и гибель Очевидно, что от таких опасностей надо было защищаться. Ключевыми событиями, которые способствовали разработке необходимых для этого мер стали: 1) В 1985 году Александр Васильевич Фокин и Алексей Филиппович Коломиец публикуют в журнале «Природа» статью «Диоксин — проблема научная или социальная» — первую в СССР статью по диоксиновой тематике. 2) В 1987 году создается совместный Советско-Вьетнамский тропический научно-исследовательский и испытательный центр, ключевая задача которого в те годы — собрать данные, отражающие экологические и связанные с ними медико-биологические последствия химической агрессии армии США во Вьетнаме. Руководство этим центром было поручено АН СССР в лице Института проблем экологии и эволюции им. А. Н. Северцова (ИПЭЭ РАН). 3) В 1989 году в АН СССР прошла научная сессия «Наука и экология», на ней впервые в острой форме поставлен вопрос об угрозе диоксинов. 4) В 1990 году для решения диоксиновых проблем создается специальная комиссия. 5) 1995 году правительство РФ приняло ФЦП «Защита окружающей природной среды и населения от диоксинов и диокиноподобных токсикантов». Я представляю научный коллектив, который участвует в решение проблем защиты от диоксинов. Факты для этого мы собирали более 20 лет, работая в Тропическом центре. Действия армии США по разрушению диоксиносодержащим гербицидом под названием «Оранжевый агент» (ОА) природы Вьетнама можно рассматривать в различных аспектах: 1) как экоцид, который не получил должной юридической оценки; 2) как трагедию миллионов жителей Вьетнама; 3) как военную операцию, имеющую определённое оперативное значение; 4) но есть еще один аспект — широкомасштабный натурный эксперимент по уничтожению тропических экосистем химическими средствами ведения войны. Этот эксперимент получил название «Рука фермера». В период 1962—1971 годов над различными регионами Вьетнама, а это 2,2 млн га, было распылено свыше 90 тыс. тонн гербицидных препаратов, содержавших, по различным расчетам, от 366 до 700 кг ТХДД. Технология применения ОА была изощренная. Она предусматривала уничтожение растительности ОА, выжигание высохшей травы напалмом, выкорчевывание того, что осталось, огромными тракторами, которые имели название «Римский плуг». На пострадавших от ОА территориях возникли пустоши, которые, как считают специалисты, никогда не восстановятся. Рис. 10. Масштабы и последствия химической войны во Вьетнаме География наших работ охватывает весь Вьетнам. Но есть три региона, на которых мы работали постоянно в течении почти 20 лет: на юге Вьетнама — это провинция Биньзыонг, недалеко от г. Хошимин; на севере — провинция Куангчи, на границе севера и юга в Центральном Вьетнаме — плато Тэйнгуен. Рис. 11. Вьетнам — территория экоцида и модель для разработки проблем экологической безопасности Плотности применения ОА армией США отражали данные картографии (см. рис. 11). Содержание диоксинов определяли методом хромато-масс-спектрометрии высокого разрешения. Обследовано более 100 тыс. человек из военного и послевоенных поколений. Для того чтобы расшифровать механизмы попадания диоксинов в организм, мы изучали судьбу этих веществ в окружающей среде. Вот фрагмент эксперимента. Объектом стали диоксины, загрязняющие реку Кай, которая впадает в залив Нячанг. Недалеко от истоков этой реки армией США применялся ОА. Диоксины, попав на поверхность почв, проникли до водоносного слоя, мигрировали в русло реки и током воды были вынесены в залив. Рис. 12. Миграция диоксинов из почвы в реки и море Справа вверху на рис. 12 приведена фотография дна в заливе Нячанг, сделанная в 1988 году, а ниже — в 2000 году, когда появились диоксины. Из среды диоксины проникли в ткани людей и животных. Самый высокий уровень накопления в организме зарегистрирован относительно ТХДД. Напомню, что это самое токсичное вещество среди известных антропогенных загрязнителей среды, обладающее мощной канцерогенной активностью. Рис. 13. Содержание диоксинов в объектах среды и тканях человека Вещества, загрязнившие организмы, стали передаваться через плаценту и вместе с грудным молоком в организм потомства, когда его чувствительность к любым стрессовым факторам очень высока. Появление в тканях ТХДД, который является полным трансвидовым, транслинейным и трансполовым канцерогеном, потребовало изучения и оценки его канцерогенной активности. Маркером этой активности выбраны эффекты, отражающие механизмы взаимодействия молекул диоксинов с рецептором. Тестами, которые позволяют регистрировать эти взаимодействия, выявлены эффекты, способствующие запуску механизмов канцерогенеза. Рис. 14. Канцерогенные эффекты ТХДД Связанные с этими начальными токсическими эффектами изменения на клеточном уровне носили устойчивый, системный характер. Они проявились в: утрате стабильности генетического и ядерного материала; изменении скорости смены клеточных поколений; дисбалансе процессов пролиферации и элиминации клеток. Аналогичные результаты получены группой профессора Юлии Анатольевны Ревазовой для эпителиальных клеток рабочих завода «Химпром» и жителей г. Чапаевск (рис. 15). Рис. 15. Клеточная патология у жителей загрязнённых диоксинами территорий Вьетнама и рабочих завода «Химпром» в г. Чапаевск Самарской области Неканцерогенные эффекты отражает введенное нами понятие диоксиновая патология (ДП) — это совокупность патологических состояний и процессов от достаточно специфических проявлений в виде поражений кожных покровов, неходжкинской лимфомы, саркомы мягких тканей и др. до широкого спектра заболеваний с достоверно установленной причинной связью с острым или хроническим воздействием диоксинов. Люди с проявлением ДП теряют от 1 года до 1,5 лет благополучной жизни на каждые 10 лет, прожитых на загрязненных территориях. Рис. 16. Неканцерогенные проявления диоксиновой патологии К необратимым потерям от ДП мы относим нарушения детородной функции, в том числе задержку полового созревания, рост уровня бесплодия и выкидышей. Рис. 17. Нарушение репродуктивной функции при диоксиновой патологии Вовлеченными в процесс негативного влияния диоксинов оказались дети из первого и второго послевоенных поколений. Воздействие диоксинов в период эмбрионального развития и грудного вскармливания проявилось у них сниженным уровнем здоровья, повышенной восприимчивостью к инфекциям, эффектами нарушений развития. Рис. 18. Нарушения эмбрионального развития у вьетнамских детей в условиях хронического воздействия диоксинов Выявлен достаточно обширный перечень дополнительных рисков, в том числе влияние диоксинов на: активность чувствительных к ним вирусов; течение инфекционных и воспалительных процессов; вероятность появления новых качеств в нисходящих поколениях населения. Рис. 19. Вирусы, активирующиеся диоксинами Наличие в вирусах диоксин-чувствительных элементов выявлено совсем недавно профессором Ильей Борисовичем Цырловым. К ним он отнес вирус гриппа, иммунодефицита, папилломовирус, ряд адено‑ и онкогенных вирусов. Эффекты активации некоторых из них уже показаны. Следующим дополнительным фактором риска стали изменения иммунитета, выявленные у жителей загрязненных диоксинами регионов Вьетнама. В наших экспериментах они проявились ростом частоты урогенитальных заболеваний у женщин, а также встречаемости туберкулеза у мужчин и женщин на загрязненных диоксинами территориях. Результаты этих исследований показаны на рис. 20. Рис. 20. Увеличение заболеваемости урогенитальными инфекциями и туберкулезом жителей загрязненных диоксинами территорий Вьетнама — копия Однозначных заключений относительно влияния малых доз диоксинов, загрязняющих среду, на демографические показатели еще не сделано, так как этот аспект ещё не разработан. Поэтому мы обследовали семьи, в которых все её члены (муж, жена и их дети) были рождены или более 10 лет проживали на территории экоцида. Детей из этих семей отличали различные формы проявления диоксиновой патологии, в том числе: особенности эколого-генетического статуса; повышенный уровень встречаемости нарушений развития; женский гипогонадизм; сдвиги возраста полового созревания девочек и другие признаки. Рис. 21. Факторы, от которых зависит воздействие диоксинового загрязнения на потомство Таким образом, изучение особенностей отдаленных последствий длительного хронического воздействия малых доз диоксинов, загрязняющих среду, на население Вьетнама продемонстрировало: перераспределение этих веществ между компонентами среды; появление эндодиоксинов и передача их от матери детям; возникновение в поколениях разнообразных форм диоксиновой патологии. Рис. 22. Итоги изучения диоксиновой патологии во Вьетнаме Созданные во Вьетнаме компетенции мы используем в работах, которые выполняем в рамках научных программ ИПЭЭ РАН и биофака МГУ. О существовании на территориях России неопределенного множества источников диоксинов известно давно. Самыми активными среди них являются горящие полигоны ТБО и нелегальные свалки. Высокие уровни содержания диоксинов в грудном молоке свидетельствуют о том, что в загрязненной этими веществами среде возникли условия, которые благоприятны для поступления этих веществ в организм человека. Рис. 23. Слева — содержание диоксинов в грудном молоке по странам мира (Россия на 10 месте); справа — распределение выбросов диоксинов между основными источниками в РФ Источики: Van den Berg et al. WHO/UNEP global surveys of PCDDs, PCDFs, PCBs and DDTs in human milk and benefit-risk evaluation of breastfeeding // Arch. Toxicol. 2017 Jan; 91(1): 83−96. Розанов В. Н., Трегер Ю. А. Оценка выбросов диоксинов основных источников в РФ // Экология и промышленность России, № 2, 2011, С. 32−35. По уровню загрязнения почв диоксинами Москва исключением не стала. Возможность поступления этих веществ в организм человека в опасных для его здоровья количествах обоснованно исключать нельзя. Оценить уровень привнесённых этими веществами опасностей по санитарно-гигиеническим нормативам крайне сложно, так как для диоксинов эти нормативы носят условный характер. Обобщение мирового опыта показало, что наилучшие условия для этого предоставляют методы биомониторинга вероятной экспозиции. Рис. 24. Уровни загрязнения диоксинами территории Москвы Выбор для наших исследований территории вокруг свалки «Саларьево» не был случайным. Считается, что на территориях России свалки являются самым мощным источником диоксинов. К локальному обстоятельству можно отнести данные о высоких уровнях их содержания в почвах на территории санитарной зоны, которые были получены ранее лабораторией аналитической экотоксикологии ИПЭЭ имени А. Н. Северцова РАН, которой руководит доктор химических наук Ефим Соломонович Бродский. Рис. 25. Космический снимок района Москвы вокруг полигона ТБО «Саларьево» Эти данные позволяли нам предположить, что массоперенос диоксинов током воздуха и воды будет способствовать загрязнению близлежащих селитебных зон — деревни Картмазово и поселения Московский, а длительное отсутствие мер по снижению уровня производимых свалкой выбросов и сбросов — появлению очагов и зон экологического неблагополучия. Химический анализ почв и тканей различных видов животных на содержание в них диоксинов выявил три очень важных факта: 1) присутствие в почвах низкотоксичных форм, а в тканях животных высокотоксичных, в первую очередь ТХДД; 2) передачу накопленных в организме матери диоксинов потомству в период его эмбрионального развития и грудного вскармливания с эффектом сверкумуляции; 3) и, что очень важно, уровни содержания диоксинов в тканях животных оказались достоверно выше тех, которые мы регистрировали во Вьетнаме. Рис. 26. Токсические эффекты диоксинов у индивидуумов Дополнительными факторами риска могли стать: увеличение токсичности за счет воздействия множества иных загрязнителей среды; присущая этим веществам способность вызывать так называемые парадоксальные токсические эффекты. Они отражают дозозависимые отношения, при которых уменьшение уровней (например, ниже условного ПДК) приводит не к снижению, а к достоверному повышению токсичности. Недалекие прошлые сведения о таких эффектах вызывали недоверие, в настоящее время механизмы их формирования активно исследуются. Рис. 27. Парадоксальные токсические эффекты — увеличение токсичности при концентрациях ниже условного ПДК Уровни загрязнения организмов животных выше тех, которые мы регистрировали во Вьетнаме, показывают возможность появления в ближайшей перспективе очагов и зон экологического неблагополучия. Специальное внимание уделено начальной оценке канцерогенного риска. В качестве критерия приемлемого канцерогенного риска в России установлено значение, которое соответствует одному дополнительному случаю рака на 1 млн экспонированных лиц. Ожидаемые уровни риска в нашем случае находились на уровне, который приемлем для профессиональных групп населения, но неприемлем для населения в целом. Рис. 28. Оценка канцерогенного риска для дер. Картмазово — 2,4 дополнительных случая рака на 100 человек У нас нет возможностей принимать действенные практические меры относительно оздоровления среды обитания населения дер. Картмазово и поселения Московский. Между тем мы можем быть полезны своими научно обоснованными рекомендациями, в том числе относительно работ по приоритетному проекту «Чистая страна» национального проекта «Экология». Например, для разработки мероприятий, направленных на: 1) картирование территорий за пределами санитарных зон свалок по показателям, учитывающим эффект от воздействия малых доз диоксинов, загрязняющих среду. Такие карты позволят обоснованно принимать управленческие решения и в конечном счете предупреждать возникновение новых экологических проблем с тяжелыми экономическими последствиями; 2) создание доступного практике метода биомониторинга для оценки экспозиции организма выбросами диоксинов, производимых заводами по термической утилизации отходов. Выполненные коллегами расчеты показали, что обсуждаемая для таких заводов величина выбросов диоксинов (0,36 г в год) недопустимо высока, так как через 15 лет содержание этих веществ в почве превысит даже существующие в России ОДК (5 нг/кг). Поэтому мы считаем, что представленные в докладе факты и наблюдения, доказывающие опасность загрязняющих среду малых доз диоксинов, являются твердым методическим основанием в пользу принятия решительных мер относительно обеспечения экологической безопасности в окрестностях источников этих веществ и в первую очередь свалок и заводов по утилизации отходов.  

Ученые из России и Украины обследовали 10 тысяч деревьев ясеня, чтобы установить, какие из них повреждены златкой (Agrilus planipennis). Этот жук — опаснейший чужеродный вредитель растения. Основным итогом работы исследователей стало определение нынешних границ расселения златки – информация, которая нужна службам карантина и защиты растений. О своих исследованиях ученые рассказали на страницах Annals of Forest Science. Работа поддержана грантом Российского научного фонда. Ясеневая изумрудная узкотелая златка — жук, происходящий из Восточной Азии. Он был случайно занесен в Северную Америку и в Европу и стал быстро расселяться на обоих континентах, нанося колоссальный ущерб деревьям. В Москве его впервые обнаружили в 2003 году, и к настоящему времени вредитель уничтожил миллион ясеней в европейской части России. Златка способна нанести огромный ущерб ясеням по всей Европе, поэтому внесена в список 20 наиболее опасных для Евросоюза карантинных вредителей. «В 2017–2020 годах наш российско-украинский исследовательский коллектив обследовал около 10 тысяч ясеней в 84 пунктах европейской части России, Украины и Беларуси. Мы нашли златку в 19 пунктах, а в остальных 65 наш тест дал отрицательный результат. Таким образом, удалось выяснить границы расселения вредителя на данный момент, — рассказывает руководитель проекта Марина Орлова-Беньковская, доктор биологических наук, старший научный сотрудник Института проблем экологии и эволюции имени А.Н. Северцова РАН. — К 2020 году ареал распространения златки по площади превышает Испанию. Она проникла в Луганскую область Украины и в 16 областей европейской части России: Белгородскую, Брянскую, Калужскую, Курскую, Липецкую, Московскую, Орловскую, Рязанскую, Смоленскую, Тамбовскую, Тульскую, Тверскую, Владимирскую, Волгоградскую, Воронежскую и Ярославскую. В Беларуси златка не обнаружена». Актуальность этой работы заключается в том, что биологические инвазии, то есть нашествия чужеродных животных и растений с последующей вспышкой массового размножения, — одна из самых серьезных экологических и экономических проблем нашего времени. В связи с резким возрастанием их числа и масштаба за последние два десятилетия изучение этой проблемы стало вопросом, прежде всего, продовольственной безопасности страны. Нашествие чужеродных жуков наносит огромный урон сельскому и лесному хозяйству, причиняет вред здоровью людей, разрушает местные экосистемы. Ученые провели исследование и получили информацию, которая является важной как для российского и украинского экологического сообщества, так и для европейского. Информация об ареале расселения златки нужна службам карантина и защиты растений России, Украины и всех стран Европы. Границы и темпы расширения территорий, населяемых златкой, нужно знать, чтобы свести к минимуму экологический и экономический ущерб, причиняемый вредителем. Исследование выполнено совместно с коллегами, представляющими Харьковский национальный университет, Институт биологии и внутренних вод им. Папанина РАН, Санкт-Петербургский государственный лесотехнический университет, Всероссийский научно-исследовательский институт орошаемого земледелия и другие организации и высшие учебные заведения.

Мертвую белуху обнаружили сахалинцы в четверг на юго-западном побережье Сахалина, южнее пос. Ильинское Томаринского района, она не относится к 50 особям, которых выпустили в прошлом году из "китовой тюрьмы" в Приморье, сообщает региональная общественная организация (РОО) "Экологическая вахта Сахалина" в пятницу. Экологи тщательно осмотрели мертвое животное, провели фото-видео съемку, сняли все необходимые размеры, отобрали образцы тканей для генетического анализа и выявление загрязнения тяжелыми металлами. Их оперативно консультировала один из ведущих российских специалистов по белухам, научный сотрудник Института проблем экологии и эволюции им. Северцова РАН, кандидат биологических наук Ольга Шпак. "В результате установлено, что это взрослая, крупная белуха, и поэтому она никак не может принадлежать к узникам "китовой тюрьмы", где содержались только детеныши, и среди которых просто не было таких крупных экземпляров. Их максимальный размер в длину, даже с учетом прошедшего времени, не мог превышать 4 м, тогда как длина тела найденной на сахалинском берегу белухи составила 4,8 м", - говорится в сообщении. О достаточно большом возрасте животного свидетельствуют довольно стертые зубы, "хотя и не настолько, чтобы считать эту белуху старой". По мнению Шпак, это взрослый самец в расцвете сил. На его теле не было заметных ран, а наличие свежей крови указывает, что погиб он совсем недавно. Причина смерти морского животного остается неясной. РОО также сообщает, что детенышей белух, выпущенных из "китовой тюрьмы" в ноябре 2019 у берегов Приморья, регулярно встречают местные наблюдатели - "животные, как правило, передвигаются группами, по всем признакам регулярно охотятся на рыбу и никогда не подходят к людям". "Все пять спутниковых меток, поставленных на эту партию "арестантов" при их освобождении, продолжают работать и также показывают их перемещения по акватории Японского моря, в основном у берегов Лазовского района и города Находка Приморского края", - говорится в сообщении. Как сообщалось, в 2018 году в Охотском море выловили около сотни белух и косаток для продажи в китайские океанариумы. 11 косаток и 90 белух поместили в вольеры бухты Средняя в районе города Находка в Приморье, которую зоозащитники назвали "китовой тюрьмой". После вмешательства экологов и общественности, Генпрокуратуры и Следственного комитета РФ выяснилось, что животные выловлены с многочисленными нарушениями закона. Были возбуждены уголовные и административные дела. Освобождать животных из "китовой тюрьмы" начали в конце июня 2019 года. 10 ноября специалисты завершили выпуск последней партии животных. В настоящее время экологи опасаются, что очередная "китовая тюрьма" может появиться в 2021 году, так как Всероссийский научно-исследовательский институт рыбного хозяйства и океанографии объявил о проведении общественных слушаний 17 апреля во Владивостоке по общедопустимому улову (ОДУ) косаток, белух, моржей и морских котиков на 2021 год.   Ещё материалы в СМИ по теме: Советский Сахалин - На берегу моря на юге Сахалина обнаружили погибшую белуху

Ученые из России и Украины обследовали десять тысяч ясеней, чтобы установить, какие из них повреждены опасным инвазивным вредителем — ясеневой изумрудной узкотелой златкой. Основным итогом работы исследователей стало определение нынешних границ расселения златки — информация, которая нужна службам карантина и защиты растений. О своих исследованиях ученые рассказали на страницах Annals of Forest Science. Работа поддержана грантом Российского научного фонда. Ясеневая изумрудная узкотелая златка (Agrilus planipennis) — жук, происходящий из Восточной Азии. Он был случайно занесен в Северную Америку и в Европу и стал быстро расселяться на обоих континентах, нанося колоссальный ущерб деревьям. В Москве его впервые обнаружили в 2003 году, и к настоящему времени вредитель уничтожил миллион ясеней в европейской части России. Златка способна нанести огромный ущерб ясеням по всей Европе, поэтому внесена в список 20 наиболее опасных для Евросоюза карантинных вредителей. Подробнее об этом жуке, нанесенном им ущербе и попытках остановить его распространение можно прочитать в наших предыдущих материалах. «В 2017–2020 годах наш российско-украинский исследовательский коллектив обследовал около 10 тысяч ясеней в 84 пунктах европейской части России, Украины и Беларуси. Мы нашли златку в 19 пунктах, а в остальных 65 наш тест дал отрицательный результат. Таким образом, удалось выяснить границы расселения вредителя на данный момент, — рассказывает руководитель проекта Марина Орлова-Беньковская, доктор биологических наук, старший научный сотрудник Института проблем экологии и эволюции имени А. Н. Северцова. — К 2020 году ареал распространения златки по площади превышает Испанию. Она проникла в Луганскую область Украины и в 16 областей европейской части России: Белгородскую, Брянскую, Калужскую, Курскую, Липецкую, Московскую, Орловскую, Рязанскую, Смоленскую, Тамбовскую, Тульскую, Тверскую, Владимирскую, Волгоградскую, Воронежскую и Ярославскую. В Беларуси златка не обнаружена». Карта распространения ясеневой изумрудной узкотелой златки. Красные кружки – пункты обнаружения, зеленые квадраты – пункты, где златку не обнаружили. Источник: Марина Орлова-Беньковская. Актуальность этой работы заключается в том, что биологические инвазии, то есть нашествия чужеродных животных и растений с последующей вспышкой массового размножения, — одна из самых серьезных экологических и экономических проблем нашего времени. В связи с резким возрастанием их числа и масштаба за последние два десятилетия изучение этой проблемы стало вопросом, прежде всего, продовольственной безопасности страны.  Нашествие чужеродных жуков наносит огромный урон сельскому и лесному хозяйству, причиняет вред здоровью людей, разрушает местные экосистемы. Ученые провели исследование и получили информацию, которая является важной как для российского и украинского экологического сообщества, так и для европейского. Информация об ареале расселения златки нужна службам карантина и защиты растений России, Украины и всех стран Европы. Границы и темпы расширения территорий, населяемых златкой, нужно знать, чтобы свести к минимуму экологический и экономический ущерб, причиняемый вредителем. Исследование выполнено совместно с коллегами, представляющими Харьковский национальный университет, Институт биологии и внутренних вод им. Папанина РАН, Санкт-Петербургский государственный лесотехнический университет, Всероссийский научно-исследовательский институт орошаемого земледелия и другие организации и высшие учебные заведения.

Большие поселения, охота, рыболовство и ездовые собаки: как жили камчатские аборигены 1000 лет назад? Сотрудники Камчатского археологического отряда Института археологии РАН изучили следы укрепленных поселений в долине реки Камчатки и озера Ажабачье, возникших в V — VII веках и покинутых в XVIII веке. Сложная структура сотен укрепленных усадеб и высокая плотность застройки свидетельствуют, что до начала русской колонизации на полуострове существовала развитая аборигенная культура, важную роль в экономике которой, помимо рыболовства и охоты, играло ездовое собаководство. «Мы впервые увидели масштабы заселения Камчатки от середины первого тысячелетия до периода освоения этого региона русскими первопроходцами. Нигде больше на Камчатке нет такого скопления укрепленных усадеб. Возможно, это указывает на особое, центральное значение этого микрорегиона в поселенческой структуре полуострова накануне его колонизации русскими и высокий уровень развития социальной структуры общества коренных жителей полуострова», — сказал руководитель Камчатского археологического отряда ИА РАН, доктор исторических наук Николай Кренке. Слева: карта маршрутов С.П Крашенниникова (С. П. Крашенинников. Описание земли Камчатки. С приложением рапортов, донесений и других неопубликованных материалов. Издательство Главсевморпути, М.,-Л. 1949). Справа: Карта района работ Камчатского археологического отряда ИА РАН в 2018-2019 годах. Первые данные о жизни аборигенов Камчатки встречаются в «скасках» первопроходца Владимира Атласова — приказчика Анадырского острога, который в 1697 году отправился за ясаком в неизведанные тогда места к  востоку от Сибири и присоединил Камчатку к Российскому государству. Атласов описывал жилища аборигенов как «остроги» — укрепленные земляные жилища, предназначенные для защиты во время войн, как между собой, так и с казаками. «А как плыли по Камчатке — по обе стороны реки иноземцов гораздо много — посады великие, юрт ста по 3 и по 4 и по 5 сот и больши есть. <...> ... по Камчатке реке к морю посылал Володимер казака для проведыванья иноземцов, и тот казак по Камчатке до моря ходил и сказывал, что он видел по Камчатке камчадальских иноземцев от Еловки речки до моря 160 острогов. А в остроге в одной зимной юрте, а в иных острогах в 2 юртах живет людей человек по 200 и по 150». (Н.Н Оглоблин, Две "скаски" Вл. Атласова об открытии Камчатки). Вероятно, система расселения сильно изменилась после покорения Камчатки: в описаниях долины реки Камчатки, сделанных 40 лет спустя первыми исследователями полуострова Г.В Штеллером и С.П.  Крашенниковым, нет больших «посадов» — ученые фиксируют «острожки», или «юрты» на одну-две семьи: «По камчатски такие жилища называются атынум, а казаки прозвали их острожками без сумнения от того, что по приходе их на Камчатку укреплены были оные земляным валом или палисадником, как у сидячих коряк в севере и поныне укрепляются». (С. П. Крашенинников. Описание земли Камчатки). Уже к моменту составления Крашенинниковым «Описания…» плотность населения в районе нижнего течения реки Камчатки сильно снизилась. Крашенинников упоминает рассказы, что «шантальцы были прежде сего и славны и многолюдны, так что один острог их более двух верст в длину простирался», но, судя по его же описям, в Шантальском остроге (точное местоположение не известно, но казаки озеро Ажабачье называли Шантальским) здесь проживало примерно 120 человек. В конце XVIII века этот тип жилищ окончательно был вытеснен избой русского типа. В ХХ веке, когда начинаются первые археологические исследования Камчатки, никаких конструкций, указывающих на существование больших укрепленных поселений, не осталось. Первым ученым, осознавшим научную значимость для археологии долины реки Камчатка, был японский исследователь Эйдзи Накаяма. В 1932 году он провел небольшие раскопки возле Усть-Камчатска. Позже эти места изучали экспедиции магаданских ученых: в 1960-х годах провел археологическую разведку Н.Н. Диков, а в 1996 году А.К. Пономаренко составил первые глазомерные планы поселений. В начале 2000-х годов в районе озера Нерпичье работали американские исследователи из университета Буффало (Hulse, Keeler, Zubrow, Korosec) совместно с И.Ю. Понкратовой (СВГУ, Магадан).  Следы укрепленных поселений и поля ям. Долина реки Ажабачья, Усть-Камчатск.​​​​​ Еще в 60-х годах прошлого столетия на берегах реки Камчатка были найдены следы прямоугольных строений. Но впервые исследовать эти сооружения с помощью точных современных инструментальных методов и интерпретировать находки археологи смогли лишь начиная с 2013 года, когда Камчатку стала изучать комплексная экспедиция ИА РАН. В 2018-2019 году комплексная экспедиция, в состав которой вошли специалисты Института археологии РАН, Геологического Института РАН, Института Проблем Экологии и Эволюции им. А.Н. Северцова РАН, Государственного Эрмитажа и Камчатского Университета, исследовала территорию возле поселка Ключи на реке Камчатка и окрестности озера Ажабачье. Работы выполнялись согласно плану научных работ ИА РАН, а также по заказу Камчатской службы охраны объектов культурного наследия. Выяснилось, что по берегам реки Ажабачьей, вытекающей из озера и впадающей в Камчатку, на протяжении около 10 км были расположены поселения на расстоянии всего нескольких сотен метров друг от друга. Поселения правильной геометрической формы, в основном квадратные или прямоугольные, размером примерно 40х40 метров, были окружены рвами и валами по периметру и располагались в пойме и на мысах высокого берега. Следы таких же конструкций были обнаружены и в районе поселка Ключи. Сооружения хорошо видны только весной, когда начинает сходить снег и долина еще не покрыта травой. Съемка с помощью квадрокоптера позволила обнаружить скопление усадеб в районе озера, увидеть их расположение и внутреннюю структуру построек: внутри усадеб находятся перемычки, а вокруг — скопление ям. «Анализ снимков показал, что количество поселений значительно больше, чем было обнаружено при пешей разведке, и приближается к сотне. Термин „городище“ не вполне подходит к данному типу объектов — это скорее укрепленные усадьбы, расстояние между которыми часто не превышает первые сотни метров. Наличие валов и рвов позволяет предположить, что это — те самые посады, о которых писал Атласов, но он описывал небольшие поселения, а в таких усадьбах могло проживать до тысячи человек», — пояснил Николай Кренке. Особенностью камчатской археологии является то, что отложения вулканических пеплов, датированные и идентифицированные с извержениями камчатских вулканов, позволяют еще в процессе проведения полевых работ определить «вилку» возраста археологических объектов, залегающих между слоями определенного пепла. Датирование, проведенное с помощью радиоуглеродного анализа, и исследования слоев вулканического пепла указывают на то, что возраст основной части объектов, а также элементов фортификации составляет не  более 500 лет. Но разведки по течению реки Ажабачьей показали, что большинство стоянок имеют культурный слой, перекрытый пеплом извержения вулкана Ксудач, произошедшего около 1800 лет назад. Таким образом, поселения возникли не ранее 2000 тысяч лет тому назад и закончили свое существование в XVI - XVII веках. Любопытно, что элементы фортификации - рвы, земляные стены, которые были дополнены деревянными укреплениями, возникли сравнительно недавно, в XVI-XVII веках: это говорит о возникших в обществе конфликтах и военных стычках. «Долины нижнего течения реки Камчатки и озера Ажабачье с вытекающей из него протокой — регион, богатый пищевыми ресурсами. Здесь находятся места наивысшей концентрации на полуострове ресурсов лососевых рыб, которые приходят на нерест, и, в свою очередь, служат пищей для большого количества зверей. Это невероятный по своей продуктивности участок, и этим обуславливается очень высокая плотность здесь древних поселений, намного превосходящая, например, концентрацию населения в долине Москвы-реки в железном веке», – отметил Николай Кренке. Внутреннее строение камчатской юрты. Иллюстрация к первому изданию С. П. Крашенинникова «Описание земли Камчатки». Остатки поселений в долине реки Ажабачья. Усадьбы были окружены сотнями округлых ям около двух-трех метров в диаметре и глубиной до полутора метров. Изучение одной из таких ям показало, что в ней накапливался мусор, также в ней были обнаружены несколько черепов собак. Основываясь на этнографических наблюдениях, исследователи предположили, что эти ямы выкапывались для заквашивания рыбы, которую заготавливали как корм для собак. Сотрудники экспедиции отобрали образцы из ям для геохимических анализов, с помощью которых, вероятно, получится определить, для чего предназначались ямы. Это, в свою очередь, позволит понять, как было устроено домашнее хозяйство аборигенов, населяющих Камчатку от середины первого тысячелетия до периода русской колонизации. Пока не определено, собак каких пород разводили аборигены, но собранный археостеологический материал, возможно, даст ответ и на этот вопрос. «Это была цивилизация ездовых собаководов. По уровню цивилизации, по набору орудий эти люди близки европейским культурам финального неолита и раннего бронзового века, то есть периоду, когда появляется производящее хозяйство. У них не было домашнего скота, но зато были собаки, с помощью которых они могли перемещаться зимой на огромные расстояния. Вероятно, это имело очень важное значение для жизни аборигенов, раз ради этих поездок они заготавливали для собак корм на зиму», — отметил Николай Кренке. Сверху справа: укрепленные усадьбы на мысу реки Ажабачья и поле ям. Вид сверху. Сверху слева: компьютерная модель расположения усадеб и ям. Внизу: – орудия из обсидиана и халцедона, найденные на стоянках на р. Ажабачья в слоях возрастом около 2 тысячи лет.   На сегодняшний день история сибирского ездового собаководства изучена мало, а данных, как и когда сформировалось общество, построившее такие большие поселения и приручившее собак на территории Камчатки, практически нет. Именно поэтому исследования, позволяющие заполнить эту лакуну, чрезвычайно важны.  Данные, полученные по письменным и этнографическим источникам, позволяют предположить, что в низовьях рек Камчатки и Ажабачьей жили, скорее всего, ительмены — одна из групп коренного населения Камчатки. Их стремительное исчезновение нельзя объяснить только участием в военных действиях и жестоко подавленным в 1731 году восстанием. Как полагает Николай Кренке, аборигены Камчатки не выдержали притока занесенных казаками болезней, к которым они не были адаптированы, так как жили в большой изоляции от материка. Также население Камчатки могло сильно сократиться в результате эпидемии оспы XVIII века. Так или иначе, в течение XVIII исконное население долины реки Камчатки растворилось, и к концу XVIII века в этих местах жили камчадалы — потомки аборигенного населения и переселенцев. «Мы только сейчас начинаем осознавать масштабы культурного наследия Камчатки как археологического источника. Археологическое наследие Камчатки уникально в силу его сохранности: все памятники, которые находятся практически на поверхности, не разрушены, не распаханы, и у нас есть реальный шанс получить данные о процессах, происходивших в этом месте практически во все периоды его заселения, от палеолита до этнографического времени. Наша ближайшая задача — определить стратегию обращения с этим наследием, чтобы сохранить и полноценно исследовать его. Совершенно необходимым является придание этой территории статуса историко-природного заповедника», — отметил Николай Кренке.      

Популяция гыданских северных оленей, занесенных в Красную книгу, самоизолировалась в районе своего обитания на острове Шокальского, сообщает пресс-служба правительства Ямало-Ненецкого округа (ЯНАО). В прошлом году ученые выяснили, что на острове Шокальского обитают от 150 до 200 оленей. Генетические исследования показали, что популяция является самостоятельной. Для эксперимента в июне прошлого года ученые установили маячки на шести особях – на трех самцах и на трех самках. Их можно было отследить по сигналам в течение всей зимы. Новые данные удивили ученых. Выяснилось, что олени провели зимний период на острове Шокальского, хотя ранее считалось, что они мигрируют на материк. Теперь перед учеными стоит другая задача: понять, какие факторы так сильно повлияли на поведение животных, хватает ли им кормовой базы на острове, не притесняют ли их домашние стада и не причастны ли к этому браконьеры. Старший научный сотрудник Института проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН Софья Розенфельд подчеркивает, что популяция этих оленей уникальна. По ее мнению, дикого северного оленя нужно внести «в список приоритетных видов».

25 марта в Федеральной службе по надзору в сфере природопользования (Росприроднадзор) было подписано соглашение о сотрудничестве с автономной некоммерческой организацией «Центр “Арктические инициативы”» и международным экологическим фондом «Чистые моря» об объединений усилия для сохранения уникального белого медведя. «Охота на этих краснокнижных животных запрещена уже около 70 лет, однако браконьеров это не останавливает. Они продолжают варварский отстрел», – отметила руководитель Росприроднадзора Светалана Радионова. Она подчеркнула, что существуют и другие угрозы, которые влияют на численность медведей: глобальное потепление и хозяйственная деятельность человека. «В рационе этого хищника появился мусор – это уже пугающий факт. При этом мы до сих пор даже не знаем точную численность трёх основных популяций этих животных», – сказала глава Росприроднадзора. В рамках подписанного соглашения планируется исследовать прибрежные районы от Ямала до Таймыра, провести тестовые авиаучёты белого медведя и морских млекопитающих, а также оценить экологическую ситуацию в целом в Российской Арктике. Собранные материалы помогут обозначить масштабы угроз для белого медведя и разработать детальный план защиты краснокнижника. В начале этого года фонд «Чистые моря» предложил осуществить тестовые авиаучёты популяции белого медведя и морских млекопитающих в Российской Арктике в преддверии реализации мероприятий национального проекта «Экология», направленных на сохранение и восстановление популяции редкого хищника. Ведётся проработка научной программы специально для тестовых авиаучётов совместно с учёными Института проблем экологии и эволюции им. А.Н.Северцова РАН. Программа предусматривает визуальный учёт белых медведей, морских млекопитающих, следов нефтеразливов и скоплений мусора. Исследование будет проводиться с помощью фото- и инфракрасного оборудования. Реализация проекта намечена на август – сентябрь 2020 года. Тестовые авиаучёты будут осуществляться на самолётах-амфибиях отечественного производства Ла-8 и Л-42, а также с применением беспилотных летательных аппаратов. Общая протяжённость маршрута научной экспедиции составит более 10 тыс. км, сообщает пресс-служба Федеральной программы «Белый медведь».

В 2019 году исполнилось 100 лет со дня рождения выдающегося отечественного ученого, ведущего отечественного специалиста по истории современных экосистем Льва Георгиевича Динесмана. В статье А.,Б.Савинецкого и М.Л. Ходашевой, которая вышла в Зоологическом журнале, приведены сведения о его биографии и научной деятельности. Лев Георгиевич Динесман (рис. 1) родился 10 ноября 1919 г. в Москве и был вторым ребенком из трех в семье Георгия Юлиановича Динесман и Елены Петровны Динесман (урожденная Зарина). Дед Льва Георгиевича со стороны отца, глава небогатой многодетной еврейской семьи, владел небольшой лавкой писчебумажной продукции, открытой на взятые в кредит средства. Несмотря на скромный достаток семьи, все дети получили образование. Иосиф Юлианович, дядя Льва Георгиевича, сделал успешную карьеру адвоката в царское, а затем и в советское время. Прекрасно складывалась карьера и второго дяди – Леонтия Юлиановича – организатора в системе писчебумажной промышленности, последним местом работы которого уже в советские времена стал Центральный трест целлюлозной и бумажной промышленности. В 30-е годы Леонтий Юлианович был репрессирован и в 1938 г. расстрелян, впоследствии реабилитирован. Отец Льва Георгиевича (рис. 2), Георгий Юлианович Динесман, посвятил свою жизнь биологии. Россия в то время была аграрной страной и крайне актуальными были cельскохозяйственные специальности. Георгий Юлианович окончил университет в Цюрихе, затем естественное отделение физико-математического факультета Московского университета и Московский сельскохозяйственный институт (ныне Сельскохозяйственная академия им. К.А. Тимирязева), получив специальность агронома. Работал в отделе учебно-опытных хозяйств Московского высшего зоотехнического института, во время Первой Мировой войны служил в действующей армии. Рис. 1. Лев Георгиевич Динесман (10.11.1919– 22.02.2005). Затем вновь работал агрономом в различных государственных организациях, в том числе – в опытном хозяйстве Сельскохозяйственной академии им. К.А. Тимирязева. Мать Льва Георгиевича (рис. 3), Елена Петровна, происходила из небогатой дворянской семьи. Она была одной из первых женщин, окончивших естественное отделение физико-математического факультета Московского университета. После революции работала заведующей Гидробиологическим музеем Мосрыбвтуза. Старший брат Льва Георгиевича – Петр – учился в МЭИ, во время Великой Отечественной Войны пропал без вести в ходе десантной операции. Младшая сестра – Татьяна Георгиевна Динесман (1921–2011) – окончила филологический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова и являлась одним из ведущих специалистов по творчеству Ф.И. Тютчева, И.А. Бунина, А.А. Фета. Из всех детей в семье Лёва отличался, по воспоминаниям домочадцев, добротой, но и склонностью к озорству, иногда весьма серьезному, а иногда граничащему с хулиганством. Среди сверстников мальчик пользовался авторитетом, был заводилой в школе и на улице, не чурался мальчишечьих драк, из которых, как правило, выходил победителем. Семья жила в одной из заброшенных дач Тимирязевской академии в районе Соломенной сторожки, что способствовало тесному общению с природой. С раннего возраста отец брал детей с собой в длительные прогулки по лесу, а мальчиков – на охоту, приучал ориентироваться на местности. В семье всегда жили по несколько охотничьих собак и по несколько кошек. Особым увлечением маленького Лёвы были птицы. Сохранилось письмо шестилетнего Лёвы к находящемуся в командировке отцу, в котором он описывает главное событие – как “жаворонок поет и перекувыркивается”. Лет с 10–11 Лёва постоянно держал дома птиц, построив добротные вольеры, изучал их поведение и повадки. Абсолютно не имея музыкального слуха, Лёва научился виртуозно копировать голоса птиц, подманивая их на близкое расстояние. В 1934 г. Лев Георгиевич поступил в Кружок юных биологов зоопарка (КЮБЗ) (рис. 4, 5) под руководством П.А. Мантейфеля. В числе кружковцев в 30-е годы были О.Г. Газенко, Н.К. Депарма, А.И. Ильенко, Е.В. Карасева, Б.Е. Карулин, В.В. Кучерук, В.И. Осмоловская, Р.В. Хесин, А.М. Чельцов-Бебутов, И.А. Шилов и многие другие, ставшие впоследствии цветом отечественной науки. Дружбу с В.В. Кучеруком, Б.Е. Карулиным, А.М. Чельцовым-Бебутовым, Е.В. Карасевой, В.И. Осмоловской Лев Георгиевич сохранил на всю жизнь. Основным увлечением подростка в это время были птицы, и в кружке Лёва стал руководителем “бригады по изучению дикой орнитофауны”. В это время, когда ему было еще 16 лет, появилась и его первая публикация, посвященная вертишейке (Динесман, 1935). Еще одна статья вышла чуть позже и была подготовлена на основе материалов, собранных в КЮБЗовский период (Динесман, Кучерук, 1937). Следует отметить, что Лев Георгиевич всегда настаивал на скорейшем опубликовании результатов и на возражения: “Давайте еще доберем материал в следующем году”, – говорил: “Конечно, доберем, если будет возможность, но обработанный материал надо подготовить к публикации сейчас, пока еще все свежо в памяти”. Не обходилось и без историй, соответствовавших характеру Льва Георгиевича. Однажды из зоопарка сбежал барс и обосновался на чердаках домов, находившихся рядом с зоопарком на Красной Пресне. Ловить барса отправились и сотрудники, и кюбзовцы. Произошла ожидаемая в принципе стычка между пресненскими подростками и их ровесниками кюбзовцами. Инцидент был улажен Лёвой, который объяснил местным ребятам, что сейчас драться некогда – ловят барса, а как поймают – с готовностью продолжат диалог. Опять-таки ожидаемо пресненские подростки мгновенно потеряли интерес к дальнейшему общению. Барс же, по легенде, был отловлен весьма неожиданным способом. Зверь приготовился к прыжку в окно чердака от преследователей, и тут занимавшийся гимнастикой и гиревым спортом и имевший хорошую физическую подготовку Лёва прыгнул и повис у барса на хвосте. Барс чуть замешкался, и этого хватило для того, чтобы опытные сотрудники зоопарка поймали беглеца и возвратили в вольер. Рис.2. Г.Ю. Динесман. В 1938 г. Лев Георгиевич Динесман поступил на биологический факультет МГУ. Закончил МГУ Лев Георгиевич только в 1948 г., так как участвовал в Великой Отечественной Войне. До войны Лев Георгиевич участвовал во многих экспедициях – на Памире, в Ферганской долине, Воронежском и Астраханском заповедниках. О начале войны он узнал, находясь в Воронежском заповеднике, откуда сразу вернулся в Москву, сомневаясь, однако, что успеет попасть на фронт. Как и многие в то время он полагал, что пока доберется до Москвы – война уже закончится. Вернувшись в Москву, Лев Георгиевич в составе своего курса ушел добровольцем на фронт. Имея хорошую физическую подготовку и свободно владея немецким языком, Лев Георгиевич был направлен в диверсионно-разведывательное подразделение. Сначала воевал на Карело-Финском и Юго-Западном фронтах. Навыки экспедиционной работы, умение ориентироваться не раз пригодились во фронтовых условиях. Так, в 1941 г. во время танковой атаки противника навыки в оценке проходимости болотистой местности позволили занять оборону на единственном  узком проходимом для танков участке и уничтожить бутылками с зажигательной смесью два немецких танка, за что он был награжден двумя орденами Красной Звезды. На войне наблюдательность натуралиста, знание повадок диких зверей также многократно выручали. Как-то в Карелии подразделение Динесмана получило задание прикрывать переход через линию фронта одного важного нашего разведчика. Шли ночью, проводник был из местных жителей. Лев Георгиевич обратил внимание, что дальше, впереди по ходу, волки завыли как-то необычно. Динесман поделился своим наблюдением с проводником, тот тоже был встревожен, объяснил, что волки так реагируют на скопление людей. Переждали, двинулись дальше только часа через два. По следам установили, что им удалось избежать столкновения с крупным вражеским соединением. В 1941 г. Льву Георгиевичу удалось без потерь вывести из окружения подразделение, в том числе значительное количество раненых (передвигались в ночное время по трудно проходимой болотистой местности и избегали встреч с врагом). На привалах рассказывал бойцам с продолжением историю Князя Серебряного, сюжетно перекликающуюся с событиями 1941 г. Во время выхода из окружения Львом Георгиевичем было сознательно принято решение о нарушении буквы и духа приказа No 270 от 16 августа 1941 г., Пункта 2. Рис. 3. Е.П. Динесман (урожденная Зарина). Этот приказ требовал от выходивших из окружения подразделений “беречь материальную часть, как зеницу ока, пробиваться к своим по тылам вражеских войск, нанося поражение фашистским собакам”. Приказ не регламентировал мер по сохранению личного состава и оказания помощи и эвакуации раненых при выходе из окружения. По решению, принятому Львом Георгиевичем, бойцы подразделения вышли из окружения с личным оружием и вынесли всех до одного раненых. На захваченной врагом территории были оставлены два так называемых ампуломета. Эти ампулометы стреляли концентрированной серной кислотой, весили до 30 кг, в бою оказались малоэффективны и к 1942 г. были сняты с вооружения. Так, зимой 1941 г. при поставке 20 ампулометов в одну из частей 20-й армии Западного фронта два сгорели при приемке, после чего командующий войсками армии Д.Д. Лелюшенко запретил применять подобный тип оружия и приказал уничтожить оставшиеся ампулометы. Бывали случаи разрыва ампул прямо в стволе оружия. Расчет ампуломета составляли три человека – наводчик, заряжающий и подносчик боеприпасов, при этом к каждому расчету был приставлен ездовой с лошадью, к ампулометному взводу предполагался зенитный пулемет. Вынос такого типа оружия по болотистой местности замедлил бы движения подразделения, снизил маневренность и серьезно затруднил бы вынос раненых, что Лев Георгиевич счел приоритетной задачей. Известный приказ No 227 об организации штрафных рот и штрафных батальонов был принят позже описываемых событий. Однако решением военного трибунала после успешного выхода из окружения без потерь личного состава Лев Георгиевич был разжалован в рядовые, лишен наград и направлен в формирование, несшее функции штрафного батальона, но не имевшего в тот период времени официального названия штрафного военного подразделения. Вскоре после этого Лев Георгиевич вместе с товарищем взяли “языка”, и Л.Г. был переведен в обычную часть. В 1943 г. был контужен и ранен осколками в спину, результатом контузии явилось, в том числе, нарушение речи. После ранения продолжил воевать в составе Санитарно-Эпидемиологической лаборатории Воронежского и 1-го Украинского фронтов на должности инструктора-бонификатора и инструктора-дератизатора, в обязанности которого входило проведение эпидемиологической разведки на территории противника перед началом наступления советских частей. Воевал на Западной Украине, в Польше, Венгрии, Германии, Чехословакии, Австрии. Награжден медалями “За боевые заслуги” и “За победу над Германией”. Закончил войну в звании старшего сержанта (рис. 6). Возвращаясь после ранения из госпиталя на фронт через Москву, Лев Георгиевич перевелся с дневного очного отделения биофака МГУ на заочное для того, чтобы продолжить учебу во время пребывания на фронте и не терять время. После демобилизации осенью 1945 г. возобновил занятия в МГУ. Однако вскоре счел целесообразным вернуться на второй курс биофака и начать обучение, по сути, заново, так как за 1941–1945 гг. изменилась вузовская программа, да и многое выученное до войны было основательно забыто. Закончил биофак МГУ Л.Г. Динесман в 1948 г. Рис. 4. КЮБЗовский дневник Л.Г. Динесмана (1934 г.). В том же году у Льва Георгиевича и его жены биолога Маргариты Николаевны Керзиной родился сын Алексей. Рис. 5. Л.Г. Динесман в КЮБЗовский период (1930- ые гг.). После войны Лев Георгиевич в основном работал в степном Казахстане (рис. 7) под руководством Александра Николаевича Формозова по теме “Амфибии и рептилии Тургайской столовой страны и Северного Приаралья”. Это стало темой его дипломной работы, а потом и кандидатской диссертации, защищенной в 1950 г. В 1956 г. у Льва Георгиевича и его второй жены, биолога, сотрудницы отдела биогеографии Института географии РАН Киры Семеновны Ходашовой, родилась дочь Мария. После окончания МГУ и года работы там в 1949 г. Лев Георгиевич перешел во вновь организованную В.Н. Сукачевым Комплексную экспедицию по полезащитному лесоразведению при Президиуме АН СССР, в рамках научного обеспечения т.н. “Сталинского Плана преобразования природы”. Основные исследования проходили на созданном в 1950 г. Джаныбекском стационаре и касались, прежде всего, зоологии позвоночных в связи с полезащитным лесоразведением. После расформирования Экспедиции в 1953 г. Лев Георгиевич продолжил работать с В.Н. Сукачевым сначала в Институте леса, потом в Лаборатории лесоведения, а затем в Лаборатории биогеоценологии при Ботаническом институте АН СССР вплоть до кончины В.Н. Сукачева в 1967 г. Работы по влиянию позвоночных, прежде всего млекопитающих, на формирование древостоев не ограничивались только Северным Казахстаном – в 50-е годы Лев Георгиевич совершил много экспедиционных поездок по данной проблематике – в Крым, Закарпатскую, Московскую и Архангельскую области, Якутию и Бурятию. Результаты работы были изложены в целой серии статей и монографии “Влияние диких млекопитающих на формирование древостоев” (Динесман, 1961), которую предполагалось защитить как докторскую диссертацию, чего, однако, по разным причинам не случилось. Еще во время работы в районе Джаныбекского стационара Лев Георгиевич начал заниматься изучением истории экосистем, что было непосредственно связано с лесоразведением в регионе. Вопрос состоял в том, было ли исчезновение древесно-кустарниковой растительности здесь результатом деятельности человека, и тогда лесоразведение будет, по сути, являться лишь восстановлением прошлой растительности. Или это результат прогрессирующей аридизации, и тогда это потребует специальных лесотехнических мероприятий. Результаты этой работы (Динесман, 1958, 1960), основанные преимущественно на архивных данных и дневниковых записях путешественников, показали, что климатические условия не препятствуют существованию лесной растительности по долинам рек и балок, по берегам озер, в падинах или лиманах северо-западной части Прикаспийской низменности. Лесная растительность здесь существовала раньше и исчезла к середине XIX в. вследствие особенностей использования территории примитивным скотоводческим хозяйством. На почвах солонцового комплекса лесной растительности не было и лесоразведение здесь представляет попытку создания совершенно новых биогеоценозов. Углубленное изучение истории экосистем привело к тому, что в рамках возглавляемой в то время В.Н. Сукачевым Лаборатории биогеоценологии при Ботаническом институте АН СССР в апреле 1965 г. была сформирована Группа истории биогеоценозов под руководством Л.Г. Динесмана. Изучение динамики экосистем и их компонентов в голоцене невозможно без датирования. Рис. 6. Л.Г. Динесман, 1945 г. Наиболее универсальным методом датирования органических остатков древностью несколько десятков тысяч лет в настоящее время является радиоуглеродный метод, предложенный в 40-е годы ХХ века (Libby et al., 1949). Понимая всю необходимость применения данного метода для изучения истории экосистем, Лев Георгиевич, еще работая в Лаборатории лесоведения, разработал авторадиографический метод определения возраста органических остатков сравнительно небольшого размера (Динесман, 1965, 1975). Его минусами были – большая ошибка измерения, длительность и трудоемкость измерений. После смерти В.Н. Сукачева в 1967 г., Лев Георгиевич по приглашению В.Е. Соколова перешел со всей Группой на работу в ИЭМЭЖ (в настоящее время – ИПЭЭ РАН) им. А.Н. Северцова АН СССР, где приказом от 15 февраля 1968 г. была организована Группа истории биогеоценозов под его руководством. Основное внимание уделялось динамике экосистем степей, а маршруты экспедиций простирались от Казахстана до Аскании-Нова. После перехода в ИЭМЭЖ с помощью коллег из Геологического института Леопольд Дмитриевича Сулержицкого и Александра Леонидовича Рябинина была создана уникальная сцинтилляционная установка, работающая в динамическом режиме (Сулержицкий и др., 1984). Этот режим предусматривал постоянное попеременное измерение всех препаратов (образца, фона и эталона) каждым измерительным каналом (Сулержицкий и др., 1984). При этом значительно уменьшалась ошибка измерения. Кроме того, появилась возможность существенно уменьшить объем кюветы с образцом до 0.250 см3. В последнее десятилетие в мире начинает широко использоваться AMS-датирование, которое позволяет определять возраст с еще большей точностью и с меньшей навеской, и в последнее время Лаборатория исторической экологии все больше использует данный метод. Одним из новых объектов для изучения истории развития экосистем стали долговременные норы различных видов млекопитающих – сурков, сусликов, песца, лисицы и барсука. Эти исследования Лев Георгиевич с коллегами проводил в Якутии, Бурятии, Монголии, Казахстане, Курской, Московской и Архангельской областях, Калмыкии, Кольском п-ове и в других местах. Радиоуглеродный анализ показал, что такие долговременные норы могли существовать до 8–10 тысяч лет. В них захоранивались древние почвы, остатки растений, а также позвоночных и беспозвоночных животных. Все эти объекты могут быть изучены целым комплексом методов, что позволяло получить очень разностороннюю информацию по истории биогеоценозов в голоцене – динамике климата, истории растительности и животного мира, а также влиянию различных антропогенных факторов. На первом этапе результаты были обобщены в докторской диссертации (Динесман, 1969), материалы из которой были перед этим опубликованы в виде монографии (Динесман, 1968). Впоследствии изучение долговременных нор млекопитающих совершенствовалось вместе с появлением новых методов и подходов. Рис. 7. Лев Георгиевич Динесман и Кира Семеновна Ходашова, Казахстан, 1947 г. Результатом этих исследований стал целый цикл монографий и статей его и его коллег, и прежде всего, его ближайшего соратника – Нины Кузьминичны Киселевой, по динамике биогеоценозов степей в голоцене (Динесман, 1977, 1982; Киселева, 1982; Динесман, Киселева, 1996; Динесман, Савинецкий, 2000). Уже тогда Лев Георгиевич активно использовал для изучения истории экосистем целый комплекс объектов и методов, четко осознав, что они не столько дублируют, сколько дополняют друг друга. Рис. 8. А.В. Князев, О.Н. Панина, Л.Г. Динесман, Н.К. Киселева, Амар-Сана, Монголия, 1982 г. Такой мультидисциплинарный, комплексный подход был в полной мере реализован в период работы на территории Монголии, куда в 1977 г. по указанию акад. В.Е. Соколова сотрудники Группы Н.К. Киселева, А.В. Князев, О.Н. Панина во главе с Львом Георгиевичем были направлены для изучения истории аридных экосистем в голоцене в составе Советско-Монгольской комплексной биологической экспедиции (рис. 8, 9). Объектами изучения во время экспедиционных поездок, продолжавшихся до 1983 г., были зоогенные отложения пещер и скальных ниш, торфяные отложения, погребенные почвы, норы сурков, погребенная древесина, наскальные рисунки. Анализ отобранных образцов с помощью целого комплекса методов – радиоуглеродного, спорово-пыльцевого, фитолитного, палеопедологических, дендроклиматологического, остеологического, оологического и других – позволил восстановить историю экосистем горных и равнинных степей Монголии за последние восемь тысяч лет (Динесман и др., 1984, 1986, 1989; Динесман, Князев, 1984; Динесман, 1986, 1988; Князев и др., 1991; Динесман, Болд, 1992). Такой комплексный подход позволил выявить для последних восьми тысяч лет три этапа истории природы Центральной и Восточной Монголии (Динесман и др., 1989; Динесман, 1999). Первый этап – аридно-луговой – пришелся на первую половину атлантического периода голоцена. Рис. 9. А.В. Князев, О.Н. Панина, Л.Г. Динесман, Н.К. Киселева, Амар-Сана, Монголия, 1982 г. Экологическую обстановку в это время определяла деградация вечной мерзлоты, проходившая в условиях обычного для региона аридного климата. Влага, накопленная в плейстоцене многолетнемерзлыми породами, постепенно вытаивая, обеспечивала в это время повышенное увлажнение почв. В среднегорных степях Хангая аридно-луговой этап завершился к началу суббореального периода голоцена, в низкогорных степях предгорий Хэнтея – в середине атлантического периода. На равнинах Восточной Монголии это случилось еще раньше. Наступивший вслед за тем аридно-пролювиальный этап отли- чался активным развитием склоновых процессов, протекающих при повышенном атмосферном увлажнении. Грунтового увлажнения степных почв в среднегорных, низкогорных и равнинных районах на этом этапе не было, однако глубина их промачивания атмосферными осадками увеличилась. Аридно-пролювиальный этап завершился около 2000 лет назад, сменивший его аридный этап практически охватил весь субатлантический период голоцена. На его протяжении устойчивого грунтового или повышенного атмосферного увлажнения степных почв не было. Происходило лишь чередование влажных и засушливых, теплых и холодных периодов продолжительностью в 200–400 лет. Такое же их чередование происходило на аридно-луговом и аридно-пролювиальном этапах. На основе изучения, прежде всего, поселений сибирского сурка-тарбагана (Marmota sibirica (Radde)) и зоогенных отложений, скопившихся в пещерах Южного Хэнтея, вулканического плато Дариганги, Хангая, Гобийского Алтая и хребтов Заалтайской Гоби была выявлена вековая динамика степных экосистем Монголии (Динесман и др., 1989). Выяснено, что увеличение количества пастбищных сорняков в сухих степях Центральной Монголии произошло 900–600 лет назад. Однако до недавнего времени пастбищная дигрессия степных травостоев происходила лишь в отдельных районах страны, где еще в XIX в. возникла постоянная перегрузка пастбищ. В большинстве районов Монголии развитие пастбищной дигрессии до недавнего времени сдерживалось ограниченными ресурсами примитивных аратских колодцев. Только в середине XX века, после строительства широкой сети механизированных колодцев с высоким дебитом, водопои перестали ограничивать пастбищную нагрузку, и пастбищная дигрессия степей Монголии стала зональным явлением (Динесман, Болд, 1992). Рис. 10. Л.Г. Динесман, Северная Осетия, 1988 г. В 1985 г. академик В.Е. Соколов попросил Льва Георгиевича провести исследования по динамике экосистем Северного Кавказа в голоцене. В работе, кроме Льва Георгиевича, принимали участие сотрудники Группы Н.К. Киселева, А.В. Князев, О.Н. Панина и А.Б. Савинецкий. Экспедиционные поездки, продолжавшиеся до 1988 г., проходили в Северной Осетии и Кабардино-Балкарии (рис. 10). Как уже стало традиционным, для изучения использовались самые разные объекты – зоогенные отложения пещер и скальных ниш, торфяные отложения, погребенные почвы, норы сусликов, материал из археологических памятников. Обработку образцов проводили целым комплексом методов – радиоуглеродным, спорово-пыльцевым, фитолитным, физико-химическими, остеологическим, палеогельминтологическим и другими. Все это позволило восстановить историю экосистем Северного Кавказа за последние восемь тысяч лет. По результатам работы защищена кандидатская диссертация Савинецким (1990) и выпущена под редакцией Льва Георгиевича коллективная монография “Историческая экология диких и домашних копытных” (1992). Выяснено, что в период с 10 до 5 тыс. лет назад в центральной части Северного Кавказа развивался однонаправленный процесс распространения лесов в средне- и высокогорье, несмотря на выявленные изменения температуры и обводненности. В последующие два тысячелетия (5–3 тыс. лет назад) существенных изменений древостоев не происходило, несмотря на изменение климатических условий. В то же время усиливалась мезофитизация травянистой растительности, которая продолжается до настоящего времени. В частности, этот процесс отразился, судя по результатам изучения зоогенных отложений, в смене ксерофитных злаков в составе растительности более мезофитными. Колебания теплового режима и обводненности на этом однонаправленном процессе сказались также слабо. Следует подчеркнуть, что приобретение растительным покровом более мезофитного характера – типичный эндогенный биоценотический процесс для разных районов Земного шара. При исследованиях на Северном Кавказе еще большее развитие получили идеи Льва Георгиевича о комплексном изучении отложений различного генезиса и необходимости с осторожностью относится к реконструкциям климата по биотическим компонентам экосистем. По мнению Льва Георгиевича, для количественной характеристики изменений палеоклимата более перспективно использование абиотических компонентов среды, реакция которых на гидротермический режим не столь сложна и не меняется с течением времени (Динесман, 1989). Рис. 11. Л.Г. Динесман и А.Б. Савинецкий, Берингов пролив, Чукотка, 1989 г. Льва Георгиевича всегда привлекало расширение арсенала методов, используемых лабораторией. Своим младшим коллегам он предлагал подумать: “А что еще мы можем извлечь из собранного материала?” Так в арсенале Группы при работе на Кавказе появился палеогельминтологический анализ. Изучение отложений помета диких и домашних животных в скальных нишах и, в том числе, этим новым для лаборатории методом позволило выяснить характер скотоводства в данном регионе за последние тысячелетия (Савинецкий, Хрусталев, 1990; Savinetsky, Khrustalev, 2013). Необходимо подчеркнуть, что хотя исследование проходило под руководством Л.Г. Динесмана, работы вышли без его соавторства, так как Лев Георгиевич всегда избегал добавлять свою фамилию в статьи, в написании которых непосредственно не участвовал. Результаты анализов, полученные под руководством Л.Г., показали, что отгонное скотоводство в данном регионе существовало, начиная с 4000 лет назад. Несмотря на все исторические события, оно продолжало существовать без больших перерывов вплоть до XIII века, а затем возобновилось в XVIII веке. Эти временные рубежи хорошо совпадают с историческими данными, которые свидетельствуют, что в XIII веке после разгрома Алании татаро-монгольскими войсками остатки алан оказались запертыми в горных ущельях. Прекратился зимний отгон скота на равнины, что частично связано с феодальной раздробленностью и междоусобицей. В конце XVIII в. после присоединения Северной Осетии к России началось массовое переселение горцев на равнину. С восстановлением связи горных и равнинных районов в XVIII в. возобновился отгон скота на зимние равнинные пастбища. С этого же времени отмечается развитие товарного скотоводства в центральной части Северного Кавказа. С восстановлением отгонного скотоводства совпало исчезновение здесь крупных копытных (зубра, лося, благородного оленя), уменьшилась численность дагестанского тура и серны. Резко увеличились поголовье скота и нагрузка на пастбища, которое в настоящее время возросло почти в 30 раз по сравнению с периодом XIII в. н. э. Однако к нарушению роста мезофитизации растительного покрова это не привело, и общее направление исторического развития экосистем не изменилось. Север страны давно привлекал Льва Георгиевича, и в разные годы он и его сотрудники совершали экспедиционные поездки на Кольский п- ов, полуострова Канин и Ямал. Поэтому, когда в 1988 г. сотрудники Музея искусства народов Востока М.М. Бронштейн с коллегами попросили провести исследования на Чукотке в районе Берингова пролива по реконструкции среды обитания древних охотников за морским зверем, он с удовольствием согласился. Экспедиционные поездки в этот район начались в 1989 г. (рис. 11). Основными объектами изучения были культурные слои древних поселений людей, торфяные и береговые отложения. В результате исследований были опубликованы большой цикл статей и монография, переведенная затем на английский язык (Динесман и др., 1996; Dinesman et al., 1999). Использование целого комплекса методов позволило реконструировать развитие природной обстановки на побережье крайнего северо-востока Чукотского п-ова за последние 7000 лет, т.е. с начала среднего голоцена. В этот период уровень моря был ниже современного на 10 м, а береговая линия, судя по ходу изобат в акватории прибрежной зоны побережья, располагалась на 1–2 км мористее современной. Около 4000 лет назад уровень моря приблизился к современным отметкам. На месте лагун, по крайней мере, в ряде случаев, возникли пресноводные водоемы, потерявшие связь с морем. Период 2480–2280 лет назад характеризовался процессами  переустройства подводного берегового склона, а 2280–1450 лет назад существовал устойчивый режим его развития. Последнее свидетельствует о стабильном уровне моря в этот период. Очередная подвижка уровня моря могла произойти в период 1450–1280 лет назад. Она обусловила рост баров в высоту, их перемещение в сторону суши и стабилизацию на современных высотных отметках. Таким образом, формирование аккумулятивных береговых форм (баров) на их современных высотных отметках, согласно нашим данным, завершилось около 1200 лет назад. В течение последующих 1000 лет в основном развивались процессы выравнивания береговой линии. Современные очертания береговая линия приобрела около 300 лет назад. Изучение костных остатков млекопитающих и птиц, а также раковин моллюсков из культурного слоя позволило выявить динамику численности добывавшихся видов. Полученные данные дали возможность предположить, что в береговой зоне и приморских тундрах северо-востока Чукотки вековые колебания численности позвоночных животных в значительной степени обусловливались климатическими причинами. Экспедиция 1989 г. на Чукотку была, к сожалению, последней у Льва Георгиевича. Довольно резко ухудшилось состояние здоровья, чему, кроме всего прочего, было несколько причин. В 1990 г. ушла из жизни Кира Семеновна Ходашова – жена и соратник Льва Георгиевича. После развала СССР Институт уже не мог оплачивать арендную плату за помещения многих лабораторий. Наша Группа работала в подвале жилого в 3-м Михалковском проезде в районе станции метро Войковская на другом конце города от основного здания Института. В этом подвале у нас было 11 лабораторных комнат. Дирекцией было предложено арендовать гараж-ракушку для размещения оборудования, а сотрудникам – работать по домам. Лев Георгиевич собрал всех сотрудников – Н.К. Киселеву, О.Н Панину, А.Б. Савинецкого, Б.Ф. Хасанова – и после обсуждения стало очевидно, что при таком варианте подразделение до- статочно быстро перестало бы существовать. Поэтому было принято решение найти помещения для установки лабораторного оборудования. В то время нас очень выручила Наталья Николаевна Выгодская, заведующая Лабораторией биогеоценологии им. В.Н. Сукачева, которой мы крайне благодарны за то, что она выделила нам три, из имеющихся в ее лаборатории, комнаты. Почти два года потребовалось на переезд, сбор и наладку оборудования, прежде всего радиоуглеродного измерительного комплекса – в большой мере основы функционирования лаборатории. К сожалению, из-за аварии теплосети мы были вынуждены еще раз переехать в две комнаты основного  здания Института на Ленинском проспекте, дом 33. Очевидно, что эти переезды требовали больших затрат физических и моральных сил. Здоровье Льва Георгиевича ухудшалось, и в 1999 г. он снял с себя обязанности руководителя Группы. 22 февраля 2005 г. после тяжелой продолжительной болезни Лев Георгиевич Динесман скончался. В жизни Лев Георгиевич был очень порядочным и принципиальным человеком, например, он никогда не подписывал заранее заготовленных отзывов на диссертации и книги, как это иногда происходит в последнее время. Отдавая на рецензию какую-либо нашу монографию, просил действительно критического рассмотрения работы. И если рецензент, всемерно доверяя научным результатам Льва Георгиевича, просил сделать заготовку отзыва, немедленно менял рецензента. Однажды Льва Георгиевича попросили отрецензировать монографию одного из наших коллег. Им было сделано много критических замечаний, особенно к методической части работы. Позднее, совершенно случайно, уже в редакции, он обнаружил, что ни одно его важное замечание не учтено. Тогда он потребовал на Ученом Совете снять его имя из числа рецензентов. На мой вопрос (А.С.) “А стоит ли наживать врагов?” Лев Георгиевич ответил: “Автор книги имеет право написать в ней, что он хочет, но только пусть уберет мое имя из рецензентов, чтобы никто не подумал, что я с этим согласен и это пропустил”. Тогда это было достаточно необычно, и некоторые даже объясняли несуществующими интригами. Лев Георгиевич обладал очень широким экологическим кругозором. Это определялось, в большой мере, всей историей его профессиональной деятельности, когда он занимался экологией и амфибий, и рептилий, и птиц, и млекопитающих. Уже тогда он применял для этого большой комплекс методов и подходов. Такой комплексный подход особенно ярко стал проявляться, когда он начал заниматься историей экосистем в голоцене. В своих работах он всегда подчеркивал, что использование различных методов и объектов не столько дублирует, сколько дополняет друг друга. Такой мультидисциплинарный подход определял и направленность Льва Георгиевича в формировании состава лаборатории, где сотрудники были специалистами в самых различных областях наук о жизни и Земле. Всемерно Льва Георгиевич приветствовал и освоение сотрудниками других областей знаний, справедливо полагая, что толковому человеку с высшим образованием это вполне по силам. Используя и совершенствуя целый набор классических методов, а также разрабатывая новые, Лев Георгиевич всегда стремился к обмену знаний с коллегами. Так, им был собран большой авторский коллектив для издания двухтомника, посвященного общим и частным методам изучения истории современных экосистем (Соколов, Динесман, 1979, 1979a). Было организовано издание нескольких сборников статей по исторической экологии (Динесман (ред.), 1976, 1981; Соколов, Динесман (ред.), 1984). Дело, начатое Л.Г. Динесманом, продолжается. В 2014 г. основанное Львом Георгиевичем подразделение повысило свой статус и стало именоваться Лабораторией исторической экологии. Существенно расширилась география исследований, которые охватывают в настоящее время пустыню Негев (Израиль), высокогорья Эфиопии, Алеутские о-ва, Вьетнам, продолжаются дендроклиматологические исследования на основе изучения годичных колец дуба черешчатого, а также изучение динамики прибрежных экосистем Чукотки. Расширяется и список используемых методов – практически во всех проектах активно применяется анализ стабильных изотопов различных тканей животных и растений. При изучении торфяных отложений используются анализ непыльцевых палиноморф и современные физико-химические анализы образцов торфа. Начиная с 2006 г., регулярно проводятся конференции по динамике экосистем в голоцене. Последняя, пятая в 2019 г., собрала около 250 участников и была посвящена 100-летию со дня рождения Л.Г. Динесмана. Создан специализированный сайт www.holocene.ru В работе нас всегда поражали удивительная работоспособность Льва Георгиевича, а также умение работать, не взирая ни на какие объективные и субъективные трудности. Он часто повторял, что все ученые делятся на две категории – “условных” и “безусловных”, т.е. тех, которым для работы требуется создание специальных условий, и тех, которые работают при любых условиях. Мы благодарны судьбе, что она позволила нам жить и работать вместе с таким “БЕЗУСЛОВНЫМ” Ученым. ПОЛНЫЙ СПИСОК ПУБЛИКАЦИЙ ЛЬВА ГЕОРГИЕВИЧА ДИНЕСМАНА Динесман Л., 1935. Вертишейка // Бюллетень зоопарков и зоосадов. No 10/11. С. 18–22. Динесман Л.Г., Кучерук В.В., 1937. Питание серой вороны (Corvus cornix L.) // Зоологический журнал. Т. 16. No 4. С. 706–712. Динесман Л.Г., 1940. Материалы к гнездовому периоду постэмбрионального роста некоторых видов птиц отряда Passeriformes // Сборник научных студенческих работ Московского университета. No 12. С. 29–38. (В ряде экземпляров сборника на этом месте напечатана статья В.С. Покровского “К экологии черного коршуна Северного Казахстана”. Соответствующим образом изменено и содержание. Все выходные данные сборника идентичны. Объяснения этому факту мы не нашли). Динесман Л.Г., 1947. О гибели некоторых птиц при ударе о телеграфные провода // Зоологический журнал. Т. 26. No 2. С. 171–172. Динесман Л.Г., 1948. Адаптация амфибий к различным условиям влажности воздуха // Зоологический журнал. Т. 27. No. 3. С. 231–240. Динесман Л.Г., 1948. К вопросу об экологической дифференциации вида у амфибий // Бюллетень Московского общества испытателей природы. Отд. биологии. Т. 53. No 6. С. 47–50. Орлов И.В., Динесман Л.Г., 1948. Распространение ларварного стихорхоза среди моллюсков реки Усманки // Паразитофауна и заболевания диких животных. М.: Управление делами Совета Министров СССР. С. 153–159. Динесман Л.Г., 1949. О распространении и экологии рептилий в связи с зонами солнечной радиации // Проблемы физической географии. Т. 14. С. 153–165. Динесман Л.Г., 1950. Амфибии и рептилии Тургайской столовой страны и Северного Приаралья. Дис. ... канд. биол. наук. М.: Московский областной педагогический институт. Динесман Л.Г., 1950. Роль паводка в экологии амфибий и рептилий дельты Волги (к вопросу о влиянии паводка на кормовую базу позвоночных животных) // Бюллетень Московского общества испытателей природы. Отд. биологии. Т. 55. No 5. С. 53–58. Динесман Л.Г., 1952. О задачах исследований по зоологии позвоночных в глинистых полупустынях Заволжья в связи с полезащитным лесоразведением // Бюллетень Московского обще- ства испытателей природы. Отд. биологии. Т. 57. No 1. С. 3–9. Динесман Л.Г., 1952. О каннибализме амфибий // Бюллетень Московского общества испытателей природы. Отд. биологии. Т. 57. No 6. С. 42–45 Динесман Л.Г., 1952. Предупреждение вредной деятельности чечевицы (Erythrina erythrina) в южном Заволжье // Сообщения комплексной научной экспедиции по вопросам полезащитного лесоразведения АН СССР. No 1. С. 76–77. Динесман Л.Г., Калецкая М.Л., 1952. Методы количественного учета амфибий и рептилий // Методы учета численности и географического распределения наземных позвоночных. Отв. ред. Формозов А.Н. М.: Издательство Академии Наук СССР. С. 329–341. Динесман Л.Г., Ходашова К.С., 1952. Мероприятия по охране Государственной защитной лесной полосы Чапаевск-Владимировка от сусликов и зайцев // Сообщения комплексной научной экспедиции по вопросам полезащитного лесоразведения АН СССР. No 1. С. 72–75. Динесман Л.Г., 1953. Амфибии и рептилии юго-востока Тургайской столовой страны и северного Приаралья // Труды Института географии АН СССР. No 54. С. 383–422. Динесман Л.Г., 1954. Причины годовых колебаний сроков прилета птиц в европейскую часть СССР // Зоологический журнал. Т. 33. No 3. С. 669–676. Динесман Л.Г., 1955. Опыт фонового прогноза численности мышевидных грызунов в южной половине Европейской части СССР // Труды Института леса АН СССР. Т.25. С. 292–342. Динесман Л.Г., 1955. Орнитофауна лесных посадок в северо-западной части Прикаспийской низменности в засушливые годы // Труды Института леса АН СССР. Т. 25. С. 212–238. Динесман Л.Г., 1955. Хозяйственное значение большого баклана в дельте Волги // Бюллетень Московского общества испытателей природы. Отд. биологии. Т. 60. No 1. С. 43–46. Динесман Л.Г., Ходашова К.С., 1955. Грызуны – вредители лесных культур в глинистой полупустыне северо-западного Прикаспия // Труды Института леса АН СССР. Т. 25. С. 255–285. Динесман Л.Г., 1957. Влияние метеорологических условий на вредную деятельность сусликов // Труды Института леса АН СССР. Т. 35. С. 161–177. Динесман Л.Г., 1957. Вредная деятельность млекопитающих и птиц и защита от них древесно-кустарниковых насаждений // Сообщения Института леса АН СССР. No 8. С. 33–43. Динесман Л.Г., 1957. Материалы к лесохозяйственному значению лося в Европейской части СССР // Бюллетень Московского общества испытателей природы. Отд. биологии. Т. 62. No 4. С. 5–12. Динесман Л.Г., 1958. К истории древесно-кустарниковой растительности междуречья Урала и Волги // Труды Института леса АН СССР. Т. 38. С. 171–181. Динесман Л.Г., 1958. Практические итоги исследований позвоночных животных в связи с полезащитным лесоразведением на Джаныбекском стационаре (с 1950 по 1955 г.) // Труды Института леса АН СССР. Т. 38. С. 161–170. Динесман Л.Г., 1959. Влияние зайца-беляка на возобновление лиственничных лесов Центральной Якутии // Бюллетень Московского общества испытателей природы. Отд. биологии. Т. 64. No 5. С. 17–25. Динесман Л.Г., 1959. Вредная деятельность копытных в лесхозах СССР // Сообщения Института леса АН СССР. No 13. С. 5–24. Динесман Л.Г., 1959. Вредная деятельность птиц в лесхозах Европейской части СССР // Вторая орнитологическая конференция. Москва 18–25 августа 1959 г., Тезисы докладов. М.: Изд-во Московского университета. Ч. 3. С. 108–109. Динесман Л.Г., 1960. Влияние глубины снега на вредную деятельность зайца-русака в южных районах Европейской части СССР // Труды Института леса АН СССР. Т. 48. С. 189–199. Динесман Л.Г., 1960. Изменение природы северо-запада Прикаспийской низменности. М.: Изд-во АН СССР. 160 с. Динесман Л.Г., 1961. Влияние диких млекопитающих на формирование древостоев. М.: Изд-во АН СССР. 166 с. Динесман Л.Г., 1961. Опыт изучения древних поселений животных для выяснения палеогеографии лесов // Сообщения Лаборатории лесоведения АН СССР. No 3. С. 89–99. Динесман Л.Г., Шмальгаузен В.И., 1961. Роль лосей в круговороте и превращении веществ в лесном биогеоценозе // Сообщения Лаборатории лесоведения АН СССР. No 5. С. 104–108.  Ходашова К.С., Динесман Л.Г., 1961. Роль малых сусликов в формировании комплексного почвенного покрова в глинистой полупустыне Заволжья // Почвоведение. No 1. С. 68–76. Динесман Л.Г. (ред.), 1963. Королькова Г.Е. Влияние птиц на численность вредных насекомых (по исследованиям в лесостепных дубравах). М.: Изд-во Академии наук СССР. 126 с. Рафес П.М., Динесман Л.Г., Перель Т.С., 1964. Животный мир как компонент лесного биогеоценоза // Основы лесной биогеоценологии. М.: Наука. С. 216–299. Гроссет Г.Э., Динесман Л.Г. Цалкин В.И., 1965. О древнем распространении степного сурка // Бюллетень Московского общества испытателей природы. Отд. биологии. Т. 70. No 2. С. 34–46. Динесман Л.Г., 1965. Определение возраста мелких объектов по радиоуглероду // Бюллетень Московского общества испытателей природы. Отд. биологии. Т. 70. No 6. С. 131–142. Динесман Л.Г., 1966. Изучение позвоночных животных как компонента биогеоценоза // Программа и методика биогеоценологических исследований. Отв. ред. Сукачев В.Н., Дылис Н.В. М.: Наука. С. 148–162. Динесман Л.Г., 1967. Изучение почвообразования в голоцене по норам животных // Почвоведение. No 4. С. 76–85. Динесман Л.Г., 1967. История леса “Дуброшина” по материалам изучения сурчин // Труды Центрально-Черноземного государственного заповедника. No 10. С. 101–108. Динесман Л.Г., Метельцева Е.П., 1967. Норы млекопитающих как объект палеоботанических исследований // Бюллетень Московского общества испытателей природы. Отд. биологии. Т. 72. No 1. С. 90–98. Динесман Л.Г., Шмальгаузен В.И., 1967. Роль лосей в формировании первичной продукции леса // Биология и промысел лося. Сборник 3. Отв.ред. Банников А.Г. М.: Россельхозиздат. С. 216–220. Динесман Л.Г., Штеренберг Л.Е., 1967. Норы млекопитающих – свидетели лесных пожаров в голоцене // Бюллетень общества испытателей природы. Отд. биологии. Т. 72. No 4. С. 116–119. Dinesman L.G., 1967. Influence of vertebrates on primary production of terrestrial communities // Secondary productivity of terrestrial ecosystems (principles and methods). V. 1. Petrusewicz K. (Ed.).Warszawa-Krakow. P. 261–266. Динесман Л.Г., 1968. Изучение истории биогеоценозов по норам животных // Ботанический журнал. Т. 53. No 2. С. 214–222. Динесман Л.Г., 1968. Изучение истории биогеоценозов по норам животных. М.: Наука. 100 с. Динесман Л.Г., 1969. Поселения и норы млекопитающих как объект палеоэкологических исследований. Дис ... докт. биол. наук. М.: ИЭМЭЖ 185 с. Динесман Л.Г., 1971. Поселения степного сурка на Русской равнине // Бюллетень Московского общества испытателей природы. Отд. биологии. Т. 76. No 6. С. 59–73. Динесман Л.Г., Соколов В.Е., Шилов И.А., 1971. Значение позвоночных животных в биосфере // Биосфера и ее ресурсы. М. С. 181–193. Dinesman L.G., 1971. Mammalian lairs in paleoecological studies and palynology // Journal of Palynology. V. 7. P. 48–55. Динесман Л.Г., Ходашова К.С., 1974. Изучение позвоночных животных как компонента биогеоценоза // Программа и методика биогеоценологических исследований. М.: Наука. С. 132–145. Динесман Л.Г., 1975. Авторадиографическое определение возраста нор и захоронений млекопитающих. М.: Наука. 30 с. Динесман Л.Г., Соколов В.Е., 1975. Изучение участия млекопитающих в биологическом круговороте // Труды Второго Всесоюзного совещания по млекопитающим. Ред. Нарская Е.В. М.: Изд-во Московского университета. С. 91–96. Динесман Л.Г., 1976. Голоценовая история биогеоценозов Русской равнины // История биогеоценозов СССР в голоцене. М.: Наука. С. 122–132. Динесман Л.Г. (ред.), 1976. История биогеоценозов СССР в голоцене. М.: ИЭМЭЖ. 290 с. Динесман Л.Г., 1977. Биогеоценозы степей в голоцене. М.: Наука. 160 с. Динесман Л.Г., 1977. Изучение многовековых изменений экосистем суши в биосферных заповедниках // Биосферные заповедники. Труды I Советско-американского симпозиума, 5–17 мая 1976 г. Л.: Гидрометеоиздат. С. 121–131. Динесман Л.Г., 1977. Программа исследований по исторической экологии в СССР в связи с проблемами биосферы // Экология. No 4. С. 104–112. Динесман Л.Г., 1979. Изучение истории биогеоценозов по норам млекопитающих // Общие методы изучения истории современных экосистем. М.: Наука. С. 76–101. Динесман Л.Г., Нейштадт М.И., Флеров К.К., 1979. Изучение голоценовой истории биогеоценозов в связи с проблемами биосферы // Общие методы изучения истории современных экоси- стем. М.: Наука. С. 7–13. Соколов В.Е., Динесман Л.Г. (ред.), 1979. Общие методы изучения истории современных экосистем. М.: Наука. 279 с. Соколов В.Е., Динесман Л.Г. (ред.), 1979. Частные методы изучения истории современных экосистем. М.: Наука. 260 с. Динесман Л.Г., 1980. Исследования В.И. Цалкина по истории фауны // Бюллетень Московского общества испытателей природы. Отд. биологии. Т. 85. No 5. С. 3–9. Динесман Л.Г. (ред.), 1981. Антропогеновые факторы в истории развития современных экосистем. М.: Наука. 245 с. Динесман Л.Г. (составитель), 1981. Формозов А.Н. Проблемы экологии и географии животных. Сборник статей. М.: “Наука”. 352 с. Динесман Л.Г. (ред.), 1982. Киселева Н.К. Эволюция биогеоценозов Прикаспия в голоцене. М. Наука. 111 с. Динесман Л.Г., 1982. Голоценовая история биогеоценотического покрова степей Русской равнины // Журнал общей биологии. Т. 43. No 3. С. 346–359. Динесман Л.Г., 1982. Изменение численности копытных в степях европейской части СССР в голоцене // Бюллетень Московского общества испытателей природы. Отд. биологии. Т. 87. No 2. С. 3–14. Бурцева Л.В., Динесман Л.Г., Князев А.В., Лапенко Л.А., Вассковский А.Г., 1983. Использование зоогенных отложений в пещерах для оценки природных концентраций загрязняющих веществ в экосистемах // Экология. No 1. С. 48–52. Динесман Л.Г., 1983. К истории байбака Русской равнины в голоцене // Охрана, рациональное использование и экология сурков. М. С. 32–35. Динесман Л.Г., 1984. Голоценовая история степей Русской равнины и режим их сохранения в заповедниках // Проблема охраны генофонда и управления экосистемами в заповедниках степной и пустынной зон. Тезисы докладов всесоюзного совещания 21–25 мая 1984 г. Аскания-Нова). М. С. 106–109. Динесман Л.Г., 1984. Исследования по проблемам антропогенного воздействия на окружающую среду // Вестник Академии Наук СССР. No 1. С. 128–130. Динесман Л.Г., 1984. Палеонтологические методы изучения истории современных биогеоценозов // Проблемы изучения истории современных биогеоценозов. М.: ИЭМЭЖ. С. 4–13. Динесман Л.Г., Киселева Н.К., Краснова И.А., Савина Л.Н., 1984. Значение почвы, погребенной Валом Чингис-Хана, для расшифровки истории степей Восточной Монголии // Известия АН СССР. Серия географическая. No 5. С. 98–107.   © 2020 г. А. Б. Савинецкий, , М. Л. Ходашова, Институт проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН,  Москва 119071, Россия Московский научно-практический центр борьбы с туберкулезом Департамента здравоохранения города Москвы, Москва 107014, Россия   *e-mail: arkadybs@rambler.ru **e-mail: dinesman@mail.ru Поступила в редакцию 05.10.2019 г. После доработки 23.10.2019 г. Принята к публикации 25.10.2019 г. Ключевые слова: Динесман, динамика современных экосистем, голоцен DOI: 10.31857/S0044513420050116    Скачать PDF статьи можно по ссылке