Координатор проектов Всемирного фонда природы Наталья Дронова — о том, как в окрестностях Сочи поселились шведские леопарды, зачем это нужно и причем тут Дагестан. Программа по восстановлению переднеазиатского леопарда на Кавказе реализуется Минприроды России при участии Института проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН.
20 декабря минувшего года в столичном аэропорту Шереметьево совершил посадку самолет. На его борту находились два необычных «пассажира» из Швеции — леопарды Филоу и Шива. Спустя некоторое время они отправились в Центр восстановления леопарда на Кавказе. Задача хищников была проста: принять участие в программе разведения с целью последующей реинтродукции (переселения) их потомства в природу. О том, что это за проект и как складывается судьба попавших в Сочинский национальный парк леопардов, мы поговорили с координатором проектов по сохранению видов Всемирного фонда природы Натальей Дроновой.
— Вы работаете исключительно с леопардами?
— Я отвечаю за несколько видов — амурский тигр, снежный барс, дальневосточный и переднеазиатский леопард, сайгак, зубр. Но больше всего времени и сил отдаю именно переднеазиатским леопардам.
— Вот о них давайте и поговорим… «Вечером 20 декабря в Россию прибыла пара леопардов» — сообщают новости. Как прошло путешествие Филоу и Шивы?
— Поскольку люди, которые готовят леопардов в дорогу, хорошо знают все правила транспортировки, животные доехали до России хорошо. Хотя ехать — точнее лететь — им пришлось с пересадкой: из Стокгольма в Дубай, из Дубая уже в Москву. Там леопарды подождали, пока будут оформлены все документы, затем их перегрузили в специальный утепленный автомобиль, на котором они и отправились в Сочи. Там они и были выпущены в вольеры. Хотя… небольшой инцидент по дороге все же случился: Филоу вдруг решил выйти на свободу, в результате чего немного попортил сетку транспортной клетки.
— Перенервничал?
— Транспортная клетка — стресс для любого животного, потому что это и маленький объем, и посторонние шумы. А леопарды — это дикие животные, даже несмотря на то что много лет жили в зоопарке. Они, в отличие от цирковых, не приучены к человеку. И любой контакт с ним воспринимают болезненно.
— Зачем тогда была нужна пересадка?
— Всему виной пандемия. Из-за нее были отменены очень многие рейсы. В том числе — прямые перелеты из Швеции в Россию. Но не повезло нам еще и потому, что в последний момент компания «Люфтганза», совершающая более удобный по расписанию полет через Франкфурт, сообщила, что по соображениям безопасности сможет взять на борт только одну клетку. А это было невозможно, ведь ветеринарные документы и многочисленные разрешения были оформлены на перевозку двух животных одновременно. Так что нам пришлось искать другой рейс, который оказался и более продолжительным, и более дорогим — через Дубай, а леопардам, увы, чуть дольше понервничать.
— Задам наивный вопрос. Собачники любят рассказывать о характерах своих собак: мол, они все разные. У леопардов так же?
— Конечно. Кто-то более робкий, кто-то более активный. Особенно это заметно, когда леопарды проходят тесты на отношение к человеку — такой специальный экзамен, который животные сдают перед тем, как быть выпущенными в природу. Проходит он так: специальный статист идет вдоль вольера. И в идеале в это самое время леопард должен переместиться в самую дальнюю точку, чтобы с этим самым статистом вообще никак не соприкасаться. То есть он не должен проявлять ни дружелюбия, ни агрессии, ни даже обычного любопытства. И этот тест проходят далеко не все. Скажем, когда в роли такого статиста была я сама, мне казалось, что за мной никто из животных не идет. Но, посмотрев видео, я обнаружила, что леопард был от меня всего в трех метрах — причем шел он так, что ни одна ветка не хрустнула.
— Что делать с такими любопытными?
— Отправлять их в зоопарки для программ разведения леопардов. Такие животные не могут быть выпущены в дикую природу, потому что представляют потенциальную опасность для человека, да и для самих себя, ведь любопытство может стоить им жизни… Но, кстати, помимо этого теста леопарды проходят и еще несколько: на умение хорошо охотиться, на реакцию на домашних животных в отсутствие человека. Скажем, козу привязывают возле вольера. И она не должна вызывать у леопарда никакого интереса. Это очень важно для того, чтобы леопарды, живущие уже в природе, не стали бы воровать домашний скот. Хотя, конечно, полностью застраховаться от этого невозможно: у нас был случай, когда один из леопардов напал на коз. Но там была вина и владельца: он отправил коз без всякого присмотра пастись в лесу, а потому выглядели они для леопарда просто как легкая добыча.
— Человек тоже может стать легкой добычей. Тесты тестами, но насколько леопард опасен для нас, людей?
— Описаны, конечно, случаи нападения именно переднеазиатского леопарда на человека, но они единичны. И, как правило, связаны с тем, что человек сам беспокоил этого хищника. То есть животное было или ранено, или вместе с детенышами, или просто застигнуто врасплох. Только тогда может последовать атака. Однако правильное поведение позволяет с такой ситуацией не сталкиваться.
— Правильное — это…
— Не нужно, если вы увидели леопарда или его котят, идти к ним, чтобы сделать селфи. Не нужно бежать. Нужно, не поворачиваясь к леопарду спиной, медленно и спокойно идти назад, не кричать. То есть делать все то же, что вы бы сделали, встретив чужую агрессивную собаку. Главное — не бежать и не паниковать.
— Говорят, что для собаки важен хозяин, для кошки — место. Первый переезд в жизни Филоу и Шивы уже был, когда они оказались в зоопарке «Норденс Арк» (Гетеборг, Швеция). Теперь — второй. Насколько это сильный стресс?
— Сильный. Но животные вообще часто меняют локации. Есть, однако, и другая сторона вопроса. Некоторые леопарды — например, те, что попали к нам из Ирана, — содержались в очень плохих условиях, в маленьких клетках. А в Центре… Знаете, если бы они могли разговаривать, уверена, они бы сказали нам за свой переезд большое спасибо, ведь размер вольера для подготовки к выпуску в дикую природу составляет гектар. Здесь практически нет контакта с людьми, животным не докучают посетители, они получают живую добычу, то есть ведут совершенно счастливую жизнь.
— Вот тут-то и стоит, наверное, задать вам самый главный вопрос: зачем вообще нужна вся эта история с леопардами?
— Начну с того, что леопарды на Кавказе жили традиционно. И исчезли они в этом регионе исключительно по вине человека в середине прошлого века. Их попросту уничтожили в результате и прямого преследования (охота и применение ядов), и пресса на кормовую базу (копытных).
— И все это — ради шкур? Или с целью защиты?
— Многие оправдывали убийство леопардов тем, что, мол, таким образом они защищали домашние стада, но и таких нападений было куда меньше, чем, скажем, нападений со стороны волков… Люди оказались просто экологически безграмотны, вследствие чего всех хищников считали вредителями. Но леопард — это вершина экологической пирамиды. Они исчезли, и на Кавказе немедленно значительно выросла численность волков. А если мы говорим про сельское хозяйство, волки наносят ему куда больший урон, потому что, да, леопард, конечно, может напасть на домашний скот, но возьмет одно животное, волк же — сразу несколько. Кроме того, в отличие от леопарда, волки охотятся стаей, а значит, урон от них еще больше. При этом, как только на территории поселится хотя бы один леопард, все волки оттуда уходят. Даже у нас был случай, как выпущенная на природу самка леопарда волка попросту съела.
— Самка — молодец. Но только лишь в безграмотности населения дело?
— Нет. Убийство леопарда на Кавказе считалось этаким элементом доблести и предметом для мужской гордости. Ну и не нужно забывать, что бывали и просто сложные времена, войны, во время которых была значительно подорвана кормовая база, так как стало значительно меньше копытных, а значит, леопарду было охотиться все труднее и труднее. И в итоге «своих» леопардов в этих краях вообще не осталось. Отдельные особи, которых здесь замечали, заходили на Кавказ из других стран, например из Ирана. Это были, как правило, молодые самцы, которые, не находя здесь самок, да и вообще следов присутствия своих собратьев, уходили обратно...
— Печальная картина.
— Ну да. Когда в 2005—2006 годах было проведено исследование, стало понятно: на Кавказе не осталось вообще ни одного леопарда. Тогда-то и была разработана программа по восстановлению их популяции методом реинтродукции — то есть путем возвращения в природу объекта, который тут жил, но исчез. Но как? Скажем, вернуть в природу зубра легче: его нужно всего лишь вырастить и привезти на нужную территорию, где он тут же начинает пастись. Для леопарда же территорию нужно специальным образом подготовить: обеспечить кормовую базу, наладить эффективную охрану и, главное, вырастить леопардов, научив охотиться и избегать человека. В итоге был построен специальный Центр — подальше от города, в горах, с условиями, максимально приближенными к естественным. Первых двух самцов леопарда сюда привезли в 2009-м. В 2010-м привезли двух самок. В 2012-м — самку и самца из Лиссабонского зоопарка. Потихоньку у них стали рождаться котята, которых начали готовить к жизни в дикой природе: до 8 месяцев они жили с родителями, потом их перевели в вольеры, где предоставляли разные объекты для охоты — кабана, тура, оленя, чтобы максимально адаптировать к жизни в естественной среде.
— Хочу уточнить: подготовленных с таким трудом юных леопардов выпускают на территории заповедников, а далее они могут идти, куда захотят?
— Да. Заповедник — это всего лишь граница на карте, на самом же деле он ничем не огорожен. Поэтому наши животные уходили и в Адыгею, были замечены недалеко от Майкопа… и в Кабардино-Балкарии.
— В этом и проблема. Как писали во многих изданиях, в феврале 2019 года один из ваших леопардов — самец Килли, выпущенный в дикую природу 15 июля 2016 года, — на территории Абхазии сначала попал в капкан, а после был застрелен. Было такое?
— Да, к сожалению, было. У нас действительно несколько леопардов уходили в Абхазию — мы отслеживали это по сигналу их ошейников. Но в случае с Килли… Мы обращались в МВД Абхазии с просьбой провести расследование. И доказательств того, что леопарда убили именно там, они не нашли. А значит, относительно места гибели мы не можем ничего утверждать.
— Но что-то же об этой истории известно?
— Известно, что Килли ушел из заповедника, попал не в капкан, а в петлю, установленную браконьерами, скорее всего, не на него. Известно, что виновные должны понести уголовную ответственность за убийство особо ценного краснокнижного животного. Но, к сожалению, установить личности браконьеров тоже до сих пор не удалось.
— В 2017 году погибла еще одна самка леопарда — Виктория. Известны ли обстоятельства ее смерти?
— Причиной гибели Виктории стало истощение. Но почему, если предыдущую зиму она благополучно прожила на этой же территории… Однозначного ответа тут нет. Вообще же с Викторией произошла вот какая история: в свое время, как и Килли, она ушла в Абхазию, где ее поймали местные жители, у которых она воровала кур. Абхазы передали леопарда обратно в наш Центр, где у животного проверили состояние здоровья. И оно было в полном порядке. Викторию протестировали и убедились, что она может нормально охотиться. И выпустили. А через две недели она погибла… Версий много: неудачная охота, травмы, слишком высокий уровень снега, к которому она не успела адаптироваться. Но четкого мнения, с которым согласились бы все эксперты, так и не появилось, поэтому причины гибели Виктории обсуждаются до сих пор.
— Предполагали ли вы, планируя работу Центра, что возможны такие эксцессы?
— В природе, если самка рожает двух котят, один довольно часто погибает. Вообще гибель 50% молодняка — это естественное явление, поэтому, да, реализуя такую программу, мы понимали, что потеря некоторых леопардов возможна: животные могут получить травму, заболеть, столкнуться с неблагоприятными погодными условиями… Леопард по имени Эльбрус, которого мы пока не называем погибшим, в 2018 году был выпущен на территории Северной Осетии. Однажды сигнал его спутникового ошейника показал, что Эльбрус не двигается уже более суток. Когда же на место прибыли специалисты, они обнаружили, что здесь сошел сель. И непонятно, то ли леопард остался под селевым потоком либо попросту снял свой ошейник, который оказался под селем, а сам ушел. Так что пока мы считаем Эльбруса просто пропавшим без вести и надеемся, что рано или поздно его найдем, идентифицировав по генетическому паспорту, который есть у каждого нашего леопарда.
— Снять ошейник так просто?
— Леопард из нашего первого выпуска, Ахун, выпущенный в Кавказском заповеднике, освободился от ошейника всего через месяц и уже четыре года живет сам по себе. Так что ситуации всякие бывают.
— Сколько всего было выпущено в природу леопардов за время работы Центра?
— В этом году — четыре, в 2018-м — три и в 2016-м — еще три. То есть всего — десять.
— Два из них погибли, один без вести пропал. Все верно?
— Погибли три, умерла еще одна самка, Лаба, из последнего выпуска. Причины этого тоже исследуются до сих пор, но одна из гипотез — это болезнь, потому что в образцах крови у нее были обнаружены паразиты. Одна из версий — истощение, развившееся на фоне этой болезни. Человек тут однозначно ни при чем.
— Радует хотя бы это.
— Да. А еще то, что какие-то леопарды выходили на дороги, заглядывали в охотничьи хозяйства и их никто не трогал. Более того, местные власти в Адыгее, Северной Осетии, Кабардино-Балкарии брали на себя ответственность, чтобы обеспечить безопасность леопардов, предупреждали охотников об уголовной ответственности даже за случайный отстрел.
— Если я не ошибаюсь, на российском Кавказе реализуется первый в мире проект по возвращению леопарда в места, которые он населял прежде.
— Совершенно верно. И не все верили, что он будет успешным, поэтому, несмотря на то что Центр был построен еще в 2009 году, зарубежные коллеги присоединились к нам только в 2012-м. И тогда же — в рамках программы сотрудничества — дали нам животных из Лиссабонского зоопарка.
— Насколько проект успешен именно для вас?
— Я считаю, что сделано много. У нас, например, появилось уже второе место для выпуска леопардов, расположенное в Северной Осетии, что очень важно, потому что позволяет развести котят из одного помета по разным территориям…
— Спрошу конкретнее: проект развивается именно теми темпами, на которые рассчитывали?
— Наверное, он чуть запаздывает. Мы рассчитывали, что сможем чаще привозить в Центр новых животных, чаще делать их ротацию. Но, скажем, переговоры о доставке к нам шведской пары леопардов длились два года. Нас сильно тормозило единственное место выпуска — Кавказский заповедник, в который по правилам нельзя было выпускать родственных особей. А подготовка нового места — это тоже значительное время, потому что включает в себя не только развитие кормовой базы, но и работу с местным населением, чтобы оно не пошло браконьерить, чтобы не были против того, что леопард теперь живет рядом с ними. Для этого нам приходится долго и упорно формировать положительный имидж хищника.
— Были ли случаи, когда местное население выступало категорически против такого соседства?
— Пока, слава богу, нет. Хотя… Мы планируем создать третье место для выпуска леопардов — в Тляратинском районе Дагестана. И местные власти уверяют нас, что жители пока к такому повороту не готовы. Да и территория не готова к этому тоже: здесь не хватает кормовой базы, необходимо провести разные биотехнические мероприятия, организовать охрану территории. Работы уже начаты. С населением мы общаемся. Проводятся работы, направленные на сокращение браконьерства и обеспечение инспекторов спецтехникой, видеорегистраторами и другим оборудованием, полевым снаряжением… Кавказский заповедник мы готовили к выпуску леопардов десять лет. Надеюсь, что с Дагестаном все получится быстрее и хотя бы года через три-четыре, если на то будет воля местных властей, леопарды поселятся и там… Но, возвращаясь к вопросу об успешности, скажу: программа идет, мы набираемся опыта, а это уже большой шаг вперед. И то, что наши животные уже живут в природе, то, что мы научились готовить котят к выпуску, это очень здорово и очень серьезно. А дальше… дальше нужно просто делать выводы и стараться избегать допущенных ошибок, для чего нужна мобилизация и координация всех участвующих в проекте партнеров.
Для справки
Проект по сохранению редких видов крупных кошачьих разработан Всемирным фондом природы России совместно с Минприроды РФ и реализуется при поддержке банка ВТБ. Он ориентирован на сохранение таких редких видов животных, как амурский тигр, дальневосточный леопард и снежный барс, а также на восстановление популяции переднеазиатского леопарда. Работы по мониторингу леопардов также ведутся при финансовой поддержке ВТБ.
За последние годы за счет средств ВТБ были приобретены техника, оборудование и полевое снаряжение для охраняемых природных территорий Дальнего Востока, Алтая и Кавказа. Охотинспекторы и сотрудники заповедников получили автомобили повышенной проходимости, снегоходы, квадроциклы с прицепами, моторные лодки, спутниковые телефоны, фотоловушки. В планах — создание новых и поддержка работы существующих особо охраняемых природных территорий, оптимизация территориального планирования и программы социально-экономического развития разных регионов. Кроме того, проект обеспечит активное участие Российской Федерации в реализации международных соглашений и трансграничных программ в области сохранения крупных кошачьих.
Программа по восстановлению переднеазиатского леопарда на Кавказе реализуется Минприроды России при участии Сочинского национального парка, Кавказского заповедника, Всемирного фонда природы, Института проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова Российской академии наук (ИПЭЭ РАН), Института экологии горных территорий им. А.К. Темботова Российской академии наук (ИЭГТ РАН), Московского зоопарка, при содействии Международного союза охраны природы (МСОП) и Европейской ассоциации зоопарков и аквариумов (ЕАЗА).