Дзерен вернулся в Россию всего четверть века назад. Одни обрадовались появлению исконного обитателя степей Даурии, а другие стали обвинять животное во всех смертных грехах: мол, и траву всю съедает, и ящуром домашний скот заражает, и волков за собой приводит. Обывательское мнение устойчиво и разрушить его не так-то просто, но возможно. Сделать это пытаются российские ученые совместно с монгольскими коллегами.
Монгольский дзерен, или зобастая антилопа, — небольшое копытное животное, включен в Красную книгу РФ, Красные книги Тувы, Алтая и Забайкальского края как вид, находящийся под угрозой исчезновения, категория 1. В Китае отнесен к охраняемым видам 2 категории, в Монголии — объект промысла и любительской охоты.
В Государственном природном биосферном заповеднике «Даурский» в Юго-Восточном Забайкалье и на сопредельной территории в Монголии уже несколько лет проводят свои научные изыскания сотрудники Института проблем экологии и эволюции им. А. Н. Северцова РАН. Об уже полученных результатах рассказывает заместитель директора института профессор РАН, доктор биологических наук Сергей Валериевич Найденко:
— В РАН есть программа по изучению биоразнообразия и биологических ресурсов России. Кроме этого, в нашем институте работает совместная российско-монгольская экспедиция от двух академий: нашей и Академии наук МНР. Основными исполнителями проекта по дзерену являемся мы с ведущим научным сотрудником Даурского заповедника кандидатом биологических наук Вадимом Евгеньевичем Кирилюком, который, собственно, и выступил инициатором этой работы. Если говорить о российско-монгольской экспедиции в целом, то она достаточно большая — там есть разные группы исследователей: специалисты по земноводным, по растениям, по снежному барсу, ну а мы работаем с дзереном. В Монголии мы сравниваем три группировки. Там есть три основных родильных дома — места, куда приходят на отел дзерены. Самая большая, находящаяся к югу, — это Матадская группировка. Потом Тосон-Хулстайская — она расположена к северо-западу, и Южно-Хухнуурская — это буквально через границу от Даурского заповедника.
— Каковы основные цели вашего исследования?
— В последние годы численность дзеренов на нашей территории увеличивается иногда просто взрывными шагами. Одна из причин, как мы подозреваем, это относительно неблагоприятные условия последних лет в Монголии — засуха. В 2017 году в матадской группировке наблюдали высокую смертность детенышей и взрослых животных от нехватки воды и корма. Возникает ощущение, что дзерены в этих условиях всё более активно двигаются на север, туда, где позеленее и где побольше корма — то есть на территорию России. Ситуация складывается не лучшим образом — озера Барун-Торей и Зун-Торей тоже пересохли. В ходе своего исследования мы хотим получить ответы на два основных вопроса: может ли дзерен быть вовлечен в перенос вируса ящура и насколько хорошо наша группировка чувствует себя по сравнению с животными, проживающими на других территориях, например в Монголии. Мы получили разрешение Росприроднадзора на отлов детенышей этих антилоп. Взяли пробы крови, которые будем анализировать в первую очередь на предмет физиологического состояния зверей, — уровень стресса, обеспеченность кормом, уровень обмена (тиреоидные гормоны) — и на антитела к вирусу ящура.
— Почему пробы берутся именно у дзеренят?
— Дело в том, что у новорожденных тот же самый набор антител, что и у мамы. Если у нее очень высокий титр антител к одному патогену, то детеныш также будет им обладать. Поэтому, беря пробы у дзеренят, можно судить о состоянии взрослых животных.
— Какие первые выводы вы можете сделать исходя из того, что видели в этом сезоне в Монголии и у нас?
— Вывод на самом деле очень интересный: в предыдущие годы вес новорожденных дзеренят здесь был существенно выше, чем во всех трех наблюдаемых нами монгольских группировках. Мы связывали это напрямую с более обильной пищей, более широким доступом к зеленому корму, к влаге по сравнению с Монголией. Похоже, всё поменялось. В то время, когда мы в нынешнем году были в Монголии, там шли дожди, было очень зелено на всех трех пастбищах и на всех трех родильных домах. По первым прикидкам детеныши там крупнее, чем здесь, в Даурском заповеднике, примерно на 10—15 %. Если раньше у нас новорожденный дзерененок весил от 4,5 до 5 кг, то в этом году средняя цифра — около 4 кг. Мы полагаем, что это связано с недостатком влаги и, как следствие, с низкой травой, то есть сокращением кормовой базы.
— На это могли повлиять весенние пожары?
— Не могу сказать точно, наверное, теоретически могли, какую-то часть растительности они, естественно, уничтожили. Однако, чтобы выявить такую причинно-следственную связь, надо проводить специальные тесты, а мы этого не делали.
— В этом году были проблемы с отловом дзеренят на нашей территории?
— Появились сложности с их поиском, но положенное количество мы всё равно отловили. В прошлые годы отследили, где дзерены размножаются, в каких местах находятся их родильные дома в Даурском заповеднике и вокруг него. Однако сейчас та точка, о которой мы знали, что там рожают дзерены в течение двух или трех лет подряд, оказалась практически пустой. Пришлось искать новый родильный дом антилоп, что заняло время и силы — от прежнего дзерены отошли где-то на 70 км.
— Почему они это сделали?
— Один из вариантов — потому что выбирали более удобные и наиболее защищенные кормные места. Дело в том, что детеныши первые несколько дней должны прятаться, а Барун-Торей, где раньше находился родильный дом, теперь — абсолютно голая пустыня.
— Что можно сказать об уровне стресса дзеренят, в том числе и во время внутриутробного развития, по результатам мониторинга — сейчас и в предыдущие годы?
— Чтобы это определить, у малышей мы брали кровь и немножко стригли шерсть. В крови уровень кортизола покажет, насколько животное стрессировано прямо сейчас, насколько ему плохо или хорошо, а шерсть позволит сделать ретроспективный анализ и можно будет понять, насколько ему было хорошо или плохо во время внутриэмбрионального развития — насколько был высок уровень стресса у самок. Полученные результаты мы сравним с данными по Монголии прошлых лет. В 2017 году мы получили интересную информацию как раз для Матадской группировки, которая, как я уже говорил, подверглась засухе. Там было видно, что у животных более высокий уровень стресса и обезвоживание. У детенышей мы обнаружили очень низкий уровень трийодтиронина, что говорит о соответствующем обмене веществ — корма недостаточно и материнского молока, вероятно, тоже.
— Что еще нужно, чтобы дзерены чувствовали себя хорошо?
— Нельзя скидывать со счетов антропогенный фактор: например, выпас домашнего скота. К тому же у нас дзерен в Красной книге, а в Монголии его численность по некоторым данным достигает полутора миллионов, и там на этих животных охотятся. Другое дело, что охотятся без лицензий, что, по сути, является обычным браконьерством. К тому же играет роль и обычный монгольский способ охоты — сесть на мотоцикл и погнать по степи, вспугивая стадо.
— Что вы можете сказать по поводу обвинений дзерена в распространении ящура?
— Во всем мире в дикой природе только в популяции единственного дикого вида копытных — африканского буйвола — вирус ящура может циркулировать и находиться долгое время. Что касается дзерена, то в его чистой, изолированной популяции этот вирус, как и у большинства других копытных, скорее всего, не поддерживается. То есть это возможно только в контакте с зараженным крупным рогатым скотом. Получается, что в этом случае непонятно, кто кого заражает первым. Определить причинно-следственные связи очень сложно, потому что надо иметь всю доступную информацию: где и когда, кто первым заболел. А как это сделать?
Пробы собраны, так что мы посмотрим наличие антител к ящуру, чтобы выяснить, контактировали дзерены или нет с носителями ящура. Ведь даже не заболевший зверь может выработать антитела, если просто столкнулся с вирусом либо был контакт с вирусоноситем. Пока из того, что мы видели, по грубым прикидкам в Монголии порядка 20—25 % дзеренов к ящуру серопозитивны, то есть сталкивались с ним, и чем дальше на юг, тем больше таких зверей. У нас подобных животных меньше, их пробы практически чистые.
— Можно ли это соотнести с тем, что в МНР и домашнего скота больше, а значит, и циркуляция вируса между дзеренами и крупным рогатым скотом происходит чаще?
— Вероятно, но такой корреляции мы не проводили. Чтобы с уверенностью утверждать подобное, нужно осуществить отдельное исследование.
Комментирует Вадим Кирилюк: «Минувшей осенью дзерены, массово зашедшие в Забайкальский край из Монголии, не являлись носителями вируса ящура. По данным анализа, проведенного по запросу Россельхознадзора Федеральным центром охраны животных (Владимир), тел вируса и его РНК в организме 20 исследованных дзеренов не выявлено, несмотря на наличие у половины из них антител к этому патогену».
— Еще какие-либо заболевания будете выявлять?
— Да, например, пастереллу — этого паразита считают ответственным за гибель сайгака в Казахстане. Предполагается, что он может быть очень опасным и для дзерена тоже (для человека он неопасен). Мне кажется, что таких случаев здесь не фиксировали. Посмотрим еще на чуму мелких жвачных и на туберкулез, хотелось бы исследовать еще на некробактериоз, это болезнь, которая развивается во влажные периоды, но пока не получается. Нет тестов для дзерена, поэтому пока пробы придерживаем. Думаю, что в будущем такое изыскание удастся выполнить. Еще хотелось бы сделать тесты на оценку уровня иммунитета.
— Численность дзерена в России растет, что мы наблюдали, к примеру, этой зимой, но с началом весны началась обратная миграция. Повлияет ли на нее то, что нынешнее лето более благоприятное в Монголии, чем у нас?
— Действительно, засушливые годы, охота, сильный антропогенный пресс на дзеренов в Монголии сказались на том, что они охотно шли на нашу территорию. Этой зимой их видели в тех районах, где раньше не наблюдали. Однако если сейчас в Монголии сложится более благополучная ситуация, то, вполне возможно, мы увидим обратную картину: дзерен начнет уходить обратно на юг, и тогда совершенно естественным путем его численность в России может уменьшиться. Для такого крупного мигрирующего животного, как дзерен, природоохранные мероприятия необходимо проводить не только в России, но и в Монголии. Если мы хотим сохранить его в РФ, то две страны должны работать вместе.
Беседовала Эльвира Паламова
Фото Сергея Найденко